Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси | страница 5
В 1999-м Атман картины не видел, но на этот раз дал себе зарок забежать в музей в свободное время (если таковое найдется): увидеть картину, оценить ее — и город — на свой лад, что бы там про нее ни писала Маккарти.
Набитый выпечкой и едва не искря от кофе, Джефф покинул «Валери» и проинспектировал книжный магазин «Оксфам» — в рамках обычной программы дружественного визита на Мерилбоун-Хай-стрит. Правда, застревание у витрины дорого выглядящего салона причесок в расписание не входило. Он в жизни не платил за парикмахерские услуги больше десяти фунтов (включая чаевые), тридцать лет не стригся нигде, кроме как у цирюльника по соседству — по крайней мере, со времен унисекс-бума середины семидесятых, — и вообще-то в стрижке не нуждался. Однако вот он открывает дверь, входит и делает первые робкие шаги к тому, о чем мечтал уже не один год: покрасить волосы. Джефф давно уже усматривал в седых волосах симптом, синоним внутренней угрюмости и принимал их в этом качестве как неизбежность — но сейчас весь мир трепетал в ожидании перемен. Джефф решительно захлопнул за собой дверь. Подсушенный феном интерьер приятно пах средствами и снадобьями и выглядел весьма консервативно — явно не из тех мест, где, покрасив волосы не в шокирующе-оранжевый или кислотно-красный, вы выглядите старомодным идиотом. Атмосфера тут напоминала скорее клинику или спа-салон.
Шатен с бесформенной головой — и отчего это парикмахеры часто выглядят так, словно им самим не помешала бы помощь коллег? разве это не должно настораживать? — спросил, назначено ли ему.
— Нет, но я хотел узнать, нет ли у вас сейчас окошка.
Тот углубился в тяжелый и толстый фолиант — настоящую Книгу Судного дня, при виде которой волосы у кого угодно встанут дыбом.
— Помыть и постричь?
— Да. На самом деле я хотел…
Джефф смутился, как персонаж романа пятидесятых годов, застигнутый при попытке купить презервативы.
— …можно ли у вас покрасить волосы?
Парикмахер, до сей поры проявлявший лишь чисто вежливый интерес, чуть больше сфокусировался на объекте.
— Да, — ответствовал он. — Покраска — это искусство, как и все остальное. Мы делаем это исключительно хорошо. Так хорошо, что все выглядит настоящим.