или «нет, не надо звонить мне в отель» (в том смысле, что Лучше зайдите туда), или даже — хотя этот вариант пока казался наименее вероятным — «не надо звонить и вообще оставьте меня в покое».
— Мы можем где-нибудь встретиться? — настойчиво спросил он. — Или мне все же позвонить вам? Где вы остановились?
Вопросы теснились и наскакивали друг на друга, хотя на самом деле это был один-единственный вопрос. Джефф надеялся, что в нем не прозвучало охватившего его отчаяния, хотя исключать такую возможность было нельзя — отчаяние сквозило в самой постановке вопроса.
— Ничто из перечисленного.
— Правда?
Итак, он все понял неверно. Никакая искра между ними не пробегала. Энергия шла только от него, причем в таком количестве, что, разбившись прибоем об ее скалы, она отхлынула назад и теперь стекала по его лицу как разбитое о макушку яйцо — вылившееся из своей скорлупки эго.
— Но надеюсь, мы еще увидимся.
— Хорошо… Возможно… Признаюсь, я совершенно сбит с толку.
— Думаю, мы еще увидимся с вами на этой неделе. Здесь, в Венеции. Но было бы чудесно привнести в эту историю элемент случайности, вы не находите?
— Это зависит от того, столкнемся мы с вами еще или нет.
— Думаю, столкнемся. Вечеринок так много.
— …Так много, что мы вполне можем все время оказываться на разных. На какие вы собираетесь пойти? Просто интересно…
Она ничего не ответила, но смотрела на него так, что стало ясно: снова его очередь говорить.
— Надеюсь, мы встретимся.
— Я тоже.
Растерянный, он стоял, не зная, что делать дальше.
— Понимаете, — продолжала она, — если у нас нет шансов, то и… Давайте посмотрим на это так: если мы снова встретимся, это будет чудесно, даже романтично. Разве нет?
— Да, но, видите ли, я англичанин и поэтому воспринимаю все немного по-другому. Я заранее предвижу, что мы разминемся — вот ведь хренотень! — и до конца своих дней буду гадать, как бы все повернулось, если б этого не случилось.
— Так будет даже еще более романтично.
— Зато куда менее весело. На определенной стадии романтика неизбежно превращается в трагедию.
— А на память как, не жалуетесь?
— Жалуюсь, если честно. А что?
— А то, что чуть раньше по ходу нашей беседы я уже упоминала, где остановилась.
— Неужели?
— Точно.
— Я сказал «в трагедию»? Я имел в виду — «в фарс».
Он хорошенько порылся в памяти.
— Вот хоть убейте, не помню, чтобы вы такое говорили…
(А было ли это в самом деле?)
— А может, вы шепнете мне еще раз мимоходом? Уверен, я тотчас же забуду.
