Мистер Райт прерывает мое мысленное сплетничанье:
— Таким образом, вы полагали, что беременность протекает нормально и с ребенком все в порядке?
— Да, я думала, что все хорошо. Меня волновало только то, как Тесс справится с ролью матери-одиночки. Тогда я серьезно переживала по этому поводу.
Мисс Пылкая Любовь удаляется, так и не удостоившись внимания босса. Мистер Райт смотрит на меня. Представив себя на месте секретарши, я украдкой бросаю взгляд на его пальцы: обручального кольца нет. Да, я опять отвлекаюсь; мой разум не хочет продолжения. Ты знаешь, что произойдет дальше. Прости.
Долю секунды дверной звонок был частью моего ярко-красного сна. Потом я побежала открывать, уверенная, что за дверью стоишь ты. Сержант Финборо мгновенно понял, что я ждала совсем не его. На лице детектива отразилось одновременно смущение и жалость. Догадавшись, о чем я подумаю в следующее мгновение, он поспешил успокоить:
— Нет-нет, Беатрис, ее пока не нашли.
Он вошел в гостиную. Из-за его спины показалась констебль Вернон.
— Эмилио Коди посмотрел вчерашнюю реконструкцию, — сообщил сержант Финборо, усевшись на твой диван. — Тесс уже родила.
Как так? Ты обязательно сообщила бы мне эту новость!
— Наверное, это какая-то ошибка…
— В больнице Святой Анны подтвердили, что в прошлый четверг приняли у Тесс роды. В тот же день она выписалась. — Детектив сделал паузу, а затем с должной скорбью в голосе швырнул следующую гранату: — Ребенок родился мертвым.
Мертворожденный. Умерший еще до появления на свет. Покойный. Мне всегда казалось, что это слово звучит умиротворяюще. Покойный — не нарушающий покоя, тихий, кроткий. Покойные воды. Покойно будь, о сердце ретивое. Покойной ночи… Теперь я понимаю, что этому слову отчаянно не хватает жизни. Жестокий эвфемизм, безжалостно обнажающий тот самый факт, который призван завуалировать. А ведь тогда я даже не думала о твоем малыше. Прокручивала в голове одну-единственную мысль: это случилось неделю назад, а ты не подала никакой весточки.
— Мы опросили сотрудников психиатрического отделения больницы Святой Анны, — продолжил сержант Финборо. — Тесс автоматически перевели в психиатрию в связи со смертью ребенка. Лечащего врача зовут доктор Николс. Я дозвонился ему домой, и он сказал, что у Тесс послеродовая депрессия.
Новости ударной шрапнелью разрывали наши с тобой отношения. Ты не сообщила о смерти ребенка. Страдая от депрессии, не обратилась ко мне за помощью. Я знала всех твоих друзей, знала, над каким полотном ты работаешь, какую книгу читаешь, знала даже кличку твоей кошки (на следующий день я вспомнила — Запеканка). Твоя жизнь всегда была известна мне до мельчайших подробностей, но я не знала главных вещей. Я не знала тебя.
