Больше всех современных ему князей Мономах напоминал прадеда своего, Владимира Красно Солнышко. «Если поедете куда по своим землям, – наказывал Мономах детям, – не давайте отрокам обижать народ ни в селах, ни в поле, чтоб вас потом не кляли. Куда пойдете, где станете, напоите, накормите бедняка; больше всего чтите гостя, откуда бы к вам ни пришел, добрый или простой человек или посол; не можете одарить его, угостите хорошенько, напоите, накормите; гость по всем землям прославляет человека либо добрым, либо злым». Что детям наказывал, то и сам делал; позвав гостей, сам служил им, и когда они ели и пили досыта, он только смотрел на них. «Не бегал я для сохранения живота своего, не щадил головы своей, – говорит Мономах. – Дети! Не бойтесь ни рати, ни зверя, делайте мужеское дело; ничто не может вам вредить, если Бог не повелит; а от Бога будет смерть, так ни отец, ни мать, ни братья не отнимут; Божье блюдение лучше человеческого!» Но с этой отвагой, удалью, ненасытной жаждой деятельности в Мономахе соединились здравый смысл, сметливость, умение видеть перспективу, извлекать пользу для государства.
Эпоха Владимира Мономаха стала временем расцвета состояния художественных ремесел и литературы на Руси. Ко времени вступления Мономаха на Киевский стол игумен Киево-Печерского монастыря Нестор завершил свою летопись. Но, вероятно, она не понравилась Мономаху. По его приказу в Выдубицком монастыре игумен Сильвестр (около 1115 г.) переписал летопись Нестора и добавил к ней сведения о событиях, свидетелем которых был сам. Особенно автор подчеркнул все заслуги Всеволодова дома. Свод Сильвестра позже продолжили летописцы многих удельных княжеств, уделив особое внимание истории своей земли. Так появилась Киевская летопись, в которой рассматривались преимущественно киевские события, в том числе и времени Владимира Мономаха.
Возможно, в это время русские книжники переводили на славянский язык Святое Писание и другие книги, написанные на греческом.
Из русской летописи видно, что у русских грамотных людей огромной популярностью пользовалась житийная, или агиографическая, литература. Такая литература давала образ святого, который соответствовал представлению об идеальном церковном герое. Святой примером своей жизни должен был утверждать истинность христианского вероучения. В это время по образцу византийских жизнеописаний стали составлять жития русских людей, которых уважали за святость жизни и смерти. Так, в это время написано житие основателей Киево-Печерской обители Антония и Феодосия, положено начало Киево-Печерского Патерика, или сборника о жизни и быте печерских монахов. В это время написаны жития св. Ольги и св. Владимира, а также два, отличных одно от другого, повествования о смерти князей Бориса и Глеба.
