Дзамашвили жаловался дяде: у него больные дети, неприятности с женой… Сергей положил в конверт 500 рублей и рождественскую открытку (для детей), чуть не ставшую основанием для обвинения в порнографии. Мол, П. хотел совратить детей следователя… Уходя, Сергей показал конверт: «Неизвестно сколько таких понадобится, чтобы закрыть «дело». Встреча была назначена у «Сухого моста», на углу Александровского сада. Надо было пересесть в машину Дзамашвили. Там Сергей положил в бардачок деньги. Тут же прибежали люди в штатском, поймав его с поличным и предъявив обвинение в даче взятки должностному лицу».
За спасение Параджанова начинается борьба. Все надеются на мудрость грузинских властей:
«Я очень знаю этого несчастного человека. Тюрьма его не хочет, но он хочет в тюрьму. Нет, наверное, ни одной статьи уголовного кодекса, по которой он сам себя не оговорил в моем присутствии. Но если бы лишь в моем. В Москве я боялась за него больше, чем в Тбилиси. И была права хоть в этом. Он не находит себе художественного воплощения и неотрывно ставит свой бесконечный фильм на всех улицах среди людей. Некоторые из них плохие. Я знаю, что он всех раздражил и всем наскучил. Но не меня и не мне. Меня ему не удалось обвести вокруг пальца ни болтовней о бриллиантах, которые интересуют меня так же мало, как и его, ни прочим вздором. Я не замарала себя никаким имуществом, никаким владением. Мне можно верить. Я презираю корыстолюбцев. Параджанов также не из них. Он им обратен.
Я понимаю, что сейчас речь не об этом. Но все его преступления условны и срок наказания может быть условный. Это единственный юридический способ обойтись с ним без лишних осложнений. Иначе это может привести его к неминуемой гибели. Конечно, не дело Грузии держать Параджанова в своей тюрьме. Мне больно соотносить одно и другое. Грузины были всегда милосердны к чудакам, безумцам и несчастливцам. Параджанов – самый несчастливый из них.
Мое письмо совершенно личного свойства. О нем никто не знает и не узнает. Я написала его для собственного утешения и спасения. Засим еще раз прошу простить меня. Позвольте пожелать Вам радостной, счастливой весны и всего, что потом. Что касается меня, мои радости и счастья совершенны. Во всяком случае, я здесь, в Тбилиси.
Искренне Ваша Белла Ахмадулина.
12 апреля 1982 года».
Супружеская чета Гуэрра в те дни находилась в Ликани (Западная Грузия), в элитном санатории. Вдруг разнесся слух: для прохождения курса процедур приезжает Шеварднадзе. Гуэрра деликатно, но прямо дал понять руководителю Грузии, каковы масштабы интереса во Франции и Италии к судьбе Параджанова. И гордо сообщил: он – своеобразный посол созданных за рубежом комитетов за его освобождение.
