Формировать администрацию такого масштаба и сложности – серьезное дело уже само по себе, но нужно помнить, что мы только на подготовительном этапе одной из самых великих битв в истории, что наши войска задействованы в Норвегии и в Голландии, что мы должны готовиться к действиям в Средиземном море, к продолжительным воздушным сражениям, и что еще очень многое должно быть подготовлено здесь, дома. Полагаю, в это тяжелое время меня простят за то, что мое обращение к Палате сегодня не будет продолжительным. Я надеюсь, что каждый из моих друзей и коллег, или бывших коллег позволит сегодняшней церемонии быть короче, чем положено. Я повторю перед Палатой то, что уже сказал присоединившимся к новому правительству: «Я не могу предложить ничего, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота».
Нам предстоит суровое испытание. Перед нами много долгих месяцев борьбы и страданий. Вы меня спросите, каков же наш политический курс? Я отвечу: вести войну на море, суше и в воздухе, со всей мощью и силой, какую дает нам Бог; вести войну против чудовищной тирании, превосходящей любое человеческое преступление. Вот наш курс. Вы спросите, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа, победа любой ценой, победа, несмотря на весь ужас, победа, каким бы долгим и трудным не был путь; потому что без победы не будет жизни…»
Полномочия Черчилля в это время были практически полномочиями диктатора, в том смысле, который вкладывали в этот термин древние римляне: человека, которому в чрезвычайных обстоятельствах на необходимый срок переданы исключительные полномочия. Тем не менее, властный и волевой премьер-министр старался прислушиваться к окружающим, хотя и делал это иногда весьма своеобразно. Например, когда министр военного снабжения выдвинул какое-то предложение, Черчилль поначалу заявил, что «никогда не слышал большего идиотизма от министра». В ходе последовавшей дискуссии члены кабинета убеждали премьера в достоинствах этого предложения, и он, пусть и ворча, все же подытожил: «Мы с вами единодушно приняли идиотское предложение министра снабжения».
Несколько раз парламент был буквально в шаге от того, чтобы вынести Черчиллю вотум недоверия. К примеру, это могло произойти после того, как тридцатитысячный гарнизон крепости Тобрук в Африке, снабженной всеми видами припасов на три месяца, сдался вдвое меньшим по численности и гораздо хуже снабжаемым войскам Роммеля; естественно, что нацистская пропаганда всячески муссировала этот удар по военной чести и престижу Великобритании. Однако Черчиллю неизменно удавалось своим красноречием переубедить парламентариев.
