Грани миров | страница 14
Он покосился в сторону Лины, но та лежала на спине, глядя в потолок с серьезным и задумчивым лицом.
— Ладно, не обижайся, если я чего-то там не так сболтнула, у меня бывает, — голос ее звучал устало и немного виновато.
— Да нет, это ты извини за болтовню. Слушай, а может, ты хочешь отдохнуть после субботника, а я тебе мешаю? Ты не стесняйся, скажи, могу в любое время отчалить — я живу на Литовском, за полчаса доберусь.
— Да ладно тебе! Я что, похожа на стеснительную? Усталостью, знаешь, не страдаю, а у нас с тобой еще вся ночь впереди. Или ты сам хочешь поспать? Устал? — ее вкрадчивый смех наполнил комнату.
— Если честно, то есть немного, — смущенно признался он, — но спать тоже не хочется.
— Тогда ешь пирожки и еще что-нибудь рассказывай — мне нравится слушать, как ты рассказываешь. Так необыкновенно!
Сергей невольно улыбнулся.
— И что же еще такого необыкновенного ты хочешь от меня услышать, моя прелесть?
Лина хмыкнула и пожала плечами.
— Не знаю. Про жену Петра Эрнестовича расскажи, например. Я ее видела на юбилее директора — класс женщина! Сейчас, конечно, в возрасте, но прежде от нее мужики, наверное, падали. Правда, что они вместе воевали?
— Да, они познакомились на фронте, — коротко ответил Сергей, хорошо знавший, что вся полученная от него информация о жизни зам. директора Петра Эрнестовича Муромцева немедленно станет темой сплетен институтских кумушек.
— Она ведь врач, да? А почему он не устроил ее работать в нашем институте?
— Не знаю, я этого с ними не обсуждал.
Не замечая — или делая вид, что не замечает его сухого тона, — молодая женщина продолжала болтать:
— И зря — у нас работа намного легче, чем в больнице, и перспективы больше. Сам-то Петр Эрнестович ведь не пошел практикующим врачом корпеть, а занялся микробиологией. И правильно — он во время войны достаточно раненых спас, теперь имеет право посвятить себя науке. А почему у них детей нет — она ранена была, да?
— Она не была ранена, — угрюмо возразил Сергей, — но тяжело болела — провела много времени в ледяной воде, когда вытаскивала раненых. Она была медсестрой, у нее две медали.
Две медали не произвели особого впечатления на Лину, она лишь равнодушно констатировала:
— В принципе, Петр Эрнестович мог бы и на другой жениться, он мужчина видный, за него бы любая пошла и родила бы. Хотя, конечно, жена его классная! — в глазах ее неожиданно мелькнул жадный огонек любопытства: — Слушай, она еврейка, да?
— Что за ерунда, — резко оборвал ее Сергей, — она русская.