Зато к нашему с Таней удовольствию бабушка отнеслась к состоянию своего мужа с явным чувством юмора.
— Ну все же, Петр, согласись, что не все, как ты, могут находиться за столом в состоянии напыщенного церемонного индюка, обвешенного салфетками. Вот ребята и дурачатся.
Дед явно хотел осадить бабушку в свойственной ему категоричной форме, но, увидев на лицах своих оппонентов смешливое и радостное выражение, резко отмахнулся и с видом непоколебимого достоинства удалился на улицу с чашкой чая.
— Делайте, что хотите, варвары!
Мы дождались, пока дедушка отойдет на безопасное расстояние и радостно рассмеялись. Утереть нос деду — дело чрезвычайное, которое иногда удается только бабушке, и только благодаря ее своеобразному чувству юмора, против которого ее уважаемому и благовоспитанному супругу противопоставить совершенно нечего.
— Но, Саша, неужели вы с папой так действительно едите? — бабушка продолжала смеяться, и мне даже показалось, что только что полученная информация о ее сыне и внуке привела ее в состояние искреннего восторга.
Я тоже был вне себя от радости, меня переполняло чувство гордости за свою сопричастность к победе над незыблемым авторитетом нашей семьи.
— Да, бабушка, мы иногда с папой дурачимся и даже наперегонки слизываем с тарелок манную кашу, совершенно без ложек. Правда я ему почти всегда проигрываю, потому что он взрослый, а я маленький, и у него язык длиннее.
— Только, пожалуйста, не говори этого дедушке, а то он и так, похоже, расстроился. Как бы твоему папе не пришлось поплатиться за твою честность на ближайших выходных.
— Понял, не скажу.
Я уже допивал компот, когда с улицы раздался властный и громкий голос деда, напоминающий о том, кто есть главный в нашей семье, и однозначно дающий понять, что шутки окончены.
— Саша, подойди, пожалуйста, сюда, к тебе пришли.
Сердце мое дрогнуло, интуиция подсказала, что случилось явно что-то неожиданное и не очень приятное. Я выбежал на улицу и обомлел: у верандного крыльца стоял и неуверенно переминался с ноги на ногу Александр Емельянович собственной персоной, да еще и в придачу со своими внуками, которых я мысленно уже отправил в Швецию. Близнецы же были как всегда спокойны и даже заулыбались, увидев вновь меня.
— Саша, тут вот какое дело, — начал слегка виновато сосед, бегло переводя взгляд с земли то на меня, то на дедушку, — в общем, ребята уезжают домой, в Швецию, и пришли за своими игрушками.
В воздухе повисла многозначительная и продолжительная пауза. Я молчал и стоял на крыльце, ощущая, что долго это продолжаться не может, но не мог решиться ни на какие действия.
