— Меха, железо и ткани восточные.
— Добрый товар. Хорошо разойдется. А не боялись в такую даль без охраны?
— Так с ругами у нас мир, — перекрестился купец, — а норманны поутихли в последнее время. Мы вдоль берега и проскочили.
— Значит, хорошие требы Морскому Хозяину дали, — с легкой издевкой крикнул Асмуд, он-то прекрасно понял жест купца и тихо, так, чтобы слышали только на лодье, добавил: — Врет. Помнишь, в заливе нам драккар норгов встретился? Это их охрана. Наняли небогатого ярла сопроводить судно. И не в Колывань плавали, а в Новгород — там железо и парча дешевле.
— А вы откуда идете? — крикнул вслед обходящим его лодьям фриз.
— С Велиграда! — отозвался Славомир и помахал рукой оставшемуся за кормой кнорру.
Вскоре перед глазами варягов предстал город, величественно раскинувшийся на левом берегу Ружи. Люблин хоть и основан недавно, всего как сотню лет, но давно уже перерос свои стены, за укреплениями остались только княжеский терем, дворы бояр, богатых купцов и городской старшины. Остальным приходилось селиться в посадах. Богатый торговый город мог себе это позволить, в его окрестностях давно уже не появлялись вражеские отряды. Даже во время Оттонова нашествия Люблин предпочел не воевать, а откупиться, добровольно признать власть императора и пустить в свои стены христианских проповедников и священнослужителей.
Город признавал всех Богов, наглядным подтверждением тому были прекрасно видимые с реки возвышавшиеся рядом с княжьим теремом старый храм, один раз горевший во времена Генриха Птицелова и отстроенный заново, и стоявшая в сотне шагов от его стен христианская церковь апостола Петра. Может быть, именно по этой причине велеты и ободриты никогда и не считали люблинских верингов надежными союзниками. Все вопросы в городе решались сходом старшин и знатными купцами. Князь же только водил дружину в походы и защищал город, когда откупиться не получалось.
Собирая союз против саксов, князь Белун и не мыслил посылать переговорщиков в Люблин. Заранее знал, чем дело кончится. Хорошо, если после долгих споров просто откажут, а могут и гонцов герцогу Герману или епископу Вагеру в Старград послать. Здесь правили христианство и купеческий дух. А купцу не нужна независимость, не нужна свобода, ему прибыль и спокойствие в лавке важнее.
Пристань встретила гостей шумом, гамом, суетой, мельтешением разноязыкой толпы. Несмотря на вечер, жизнь здесь кипела в полную силу. Вереницы грузчиков, телеги, мычание быков и конское ржание, крики погонщиков. Все это крутилось вокруг полусотни стоявших у причалов судов. Еще чуть выше по течению на берег были вытащены два десятка боевых ладей.
