Гридни уже вымотались, выбились из сил. Руки, ноги гудят, спина задубела и почти не гнется. С самого утра сначала тройками и десятками работали, учились слаженно на врага наседать и отбиваться, если тех больше, затем стеной выстроились. А сотник не унимается, продолжает гонять людей по утрамбованной тысячами ног площадке. Кажется, он нисколько не устал, хоть и бегает с самого утра, без устали гоняя и подстегивая молодежь, при этом успевает заметить каждую ошибку и объяснить, когда словами, а когда и руками. Например, добрым ударом тупым концом копья показать, где в стене щитов образовалась брешь.
— Держать щиты! Сбей стену! — первый ряд по команде опускается на одно колено, уперев копье в землю и полностью закрываясь щитом. Бойцы второго и третьего рядов выставляют копья и пододвигаются вперед, уплотняя строй. На глазах сотня превращается в ощетинившуюся копьями стену, такую даже конным тараном нелегко пробить.
Рагнар привычно бросает мимолетный взгляд по сторонам: как там десяток? Все ли держат строй? Так, Малк опять вылез на полкорпуса вперед, в стене образовалась брешь. Дотянуться сапогом до поясницы гридня — не забывай товарищей. Вот, теперь все в порядке. Мочила прохаживается вдоль строя, иногда пробует копьем, как воины держат щиты. Удары у него сильные, как у разъяренного вепря, не каждый выдержит, устоит на ногах и не отступит назад, открывая дыру в строю. Дойдя до правого крыла, сотник задумчиво смотрит на небо, затем переводит взгляд на бойцов.
— Неплохо, — видно, что Мочила доволен, но опустить копья не разрешает, так и приходится стоять, удерживая в руке бандуру в полпуда без малого весом. Но пока стоим, можно немного отдохнуть.
Десятником Рагнар стал всего месяц назад. К его удивлению, боярин Гремич сразу после возвращения из поездки в Ольшину прилюдно заявил княжичу Славомиру, что молодой гридень хорошо себя показал в походе и достоин водить воинов. Сказано — сделано. Уже через два дня княжич, спустившись в гридницу, в свойственной ему грубоватой манере объявил, что Вилеку пора полусотню принимать, пока мхом не зарос, а десяток, так уж и быть, — вручает Рагнару. Воин он не самый худший, рогатину от ослопа может отличить, пусть командует.
Долго радоваться назначению Рагнару не пришлось. Неизвестно с чего и старый князь, и оба молодых — не только Славомир, но и Мечислав, недавно обряд подстяги прошедший, — старшие бояре словно взбесились. Дружинников князья гоняли, как псарь борзых. С раннего утра и до позднего вечера обучение оружному и кулачному бою, строевая подготовка, конные занятия. А отдохнув, принимались за стрельбу или просто мешки с песком или бревна вдоль городской стены таскали. Особенно доставалось младшим дружинникам, но и о своих мечниках князь Белун не забывал. Почти ежедневно заставлял потом умываться.
