Влад по — хозяйски уложил свою наглую ручонку на мои плечи и подтвердил:
— Не денусь!
Я замерла. Вот дурацкая ситуация! Если начну трепыхаться, меня опять примется воспитывать Абрам Серафимович. Если нет, Влад решит, что я смирилась, и сделает совершенно неправильные выводы. Пока я мучительно искала выход из глупейшего положения, в которое загнала себя собственной непредусмотрительностью, мужчины допили коньяк и пришли в совершенно неупотребительное состояние. Абрам Серафимович с трудом добрел до своего одеяла и прикорнул там среди разбросанной одежды.
Влад растянулся рядом со мной и обозревал снизу мою — увы! — далеко не маленькую грудь. Но, похоже, стеснялась я зря, его взгляд и довольная физиономия говорили об истинно эстетическом наслаждении, которое он испытывал при виде этого зрелища. Чуть приподняв голову, оглянулся и, убедившись, что на нас никто не смотрит, быстро протянул руку и воровато погладил мне грудь. Я предупреждающе насупилась, но его это не испугало. К тому же, видимо, вино было крепче, чем я думала, потому что мне было не противно, а приятно. Более того, мне было весело. Меня охватила непривычная для меня бесшабашность, захотелось петь и смеяться. Глубоко вздохнув, он признался:
— Если бы ты знала, как я соскучился! Никогда не думал, что можно так тосковать. Где ты была всё это время?
Я туповато захлопала глазами, не зная, как себя вести. Нежность была опасна, а строгость неуместна.
Тут, на мое счастье, водитель разбудил нашего предводителя и объявил, что оплаченное время истекло. Стали собираться. Мне что — то было нехорошо, начинала болеть голова и как — то странно кружилась земля под ногами. Стараясь не обращать на это внимания, я подошла к автобусу, чтобы подняться в салон, но тут меня с подножки сдернула сильная рука. Не успела я возмутиться, как оказалась в салоне мощной машины. Влад повернул ключ в замке зажигания, но машинка и не думала заводиться. Она как вкопанная стояла на месте, а я печально смотрела вслед уходящему автобусу. Влад подергал какие-то рычаги, всё напрасно. Я ехидно произнесла:
— Просто твоя машинка меня не выносит, вот и куролесит. Стоит мне выйти, и она тут же укатит с тобой в город.
От моих слов его осенила какая-то мудрая мысль и, проговорив:
— А вот это мы сейчас проверим! — он обхватил мою шею и по-хозяйски прижался к моим губам, демонстрируя своему упрямому авто нашу несуществующую близость.
Время остановилось. Я не понимала, или мне так плохо или, наоборот, слишком хорошо. С тяжким вздохом оторвавшись от меня, как муха от намазанного медом пряника, он торопливо дернул за рычаг, и подлая машинка ровно заурчала. Он удовлетворенно вскинул брови и, пробормотав:
