— А что значит Б. Г.? — спросил Стэд. Это прозвучало для него странно.
— Это были его личные имена. У нас у всех есть несколько имен, хотя иногда я забываю об этом. Меня зовут Саймон Бонавентура, а Деллу — Делла Хоуп. Но мы почти всегда используем наши личные имена. Уилле почему-то использовал сокращенную, искусственную форму. Но не сбивай меня. Это был великий человек.
— Значит, если мы изменим общество, в котором живем, то мы сами изменимся. — Стэд задумался над этим. Затем он сказал: — Да. Это звучит разумно.
— Я рад, — сказал Саймон с легким проблеском сарказма, смягченным его искренней улыбкой, — что ты соглашаешься с нашими величайшими умами.
— О, перестань, — сказала Делла. — Через час начнется вечер, а вы оба выглядите так, как будто боролись со Сканнером.
— Ради всех Демонов, женщина! — прогремел Саймон. — Вечер ничто в сравнении с попыткой обучить Стэда.
— А вот в этом, мой милый Саймон, ты не прав. На вечере Стэд узнает о человеческой природе за полчаса больше, чем все эти книги расскажут ему за год.
— Бессмысленная болтовня, — проворчал про себя Саймон. Но он все же отправился в свои комнаты, чтобы переодеться и приготовиться.
У Стэда был небольшой номер, спальня, прихожая, гостиная и кабинет, очень скромные апартаменты в сравнении с отсеками некоторых Контролеров. Он пошел переодеться, усмехаясь странностям Саймона.
Казалось, все приоделись ради первого выхода Стэда в свет.
— Вообще-то, — сказал Саймон, когда они зашли в переполненный и душный холл, заполненный движением, цветами и запахом, — они делают тебе огромное одолжение, это большая честь для тебя. Понимаешь, Контролеры обычно не имеют отношений с Форейджерами. Но у тебя образование Контролера. До сегодняшнего дня ты был один из нас, и, я надеюсь, после твоего пробного пребывания Форейджером ты снова станешь одним из нас.
— Я тоже надеюсь на это, — страстно сказал Стэд. — Я чувствую себя опозоренным, ужасное чувство, как будто меня измазали грязью, из-за того, что мне приходится покидать общество Контролеров ради Форейджеров.
Вечер, во время которого Стэд впервые вышел в свет, утопал в огнях.
Цветистые фигуры свободных от работы Контролеров проплывали у него перед глазами. Безумное разнообразие костюмов, блеск драгоценностей, смеющиеся раскрашенные лица, звуки музыки, потоки вина, щедро льющиеся из рада кранов в резервуары в форме раковин, столы, ломящиеся от изящно украшенных аппетитных лакомств, громкий смех и шум голосов, криков, приветствий, обрывков песен, вся эта картина безудержного веселья вызвала у него головокружение.
