— Нет, Демоны — милые люди, — да, Демоны. Ты добрый человек, Саймон, и однако ты убиваешь крысу без колебаний, зная, что это мерзкий паразит.
— Я… я понимаю это, — прошептала Делла. — И тебе удастся сделать то, что ты хочешь?
— Я не знаю. — Он продолжал вызывать, по нему струился пот, голос его охрип. Он прервался на мгновение, чтобы сказать: — Я могу только попытаться. Все, что я могу — только попытаться.
Он не сказал им, что «Кохрейн» вполне мог и улететь. Он не мог определить, сколько времени он в действительности провел здесь. Командир Гудрайт, возможно, уже ушел, оплакивая потерю капитана и друга.
— Нет, — произнес он яростно. — Нет! Ну же, Гуди! Ты должен остановить Демонов — Самиан — чтобы они прекратили травить нас! Ты должен это сделать!
Вдали обвалилась крыша; пыль и камни обвалились ужасной лавиной, и внутрь проник свет, яркий, белый, жестокий свет.
— Останови их, «Кохрейн»! — крикнул он в микрофон. — Останови их! Они докопались до нас; скоро они растопчут нас всех! Ради Бога, остановите их!
Крыша раскололась. Вниз проникли яркие, режущие лучи света, вызывая сильную, до слез, боль в глазах. Делла закричала. Саймон от боли зажал руками глаза.
Шум стал невыносимым. Казалось, что взрывы водородных бомб и планетарных вулканов объединились в единую адскую какофонию. Тайфуны завихрялись над фигурами людей, жавшихся в дырах под землей.
Над ними не было ничего — вверху, куда Тэйт смотрел с каким-то остатком прежних страхов Стэда. Небо, отдаленный вид плывущих облаков, розоватых, далеких, безмятежных. Саймон, отпустив руки, взглянул вверх и… вскрикнул. Он, извиваясь, упал на землю. По-прежнему крича в микрофон, Тэйт ничем не мог помочь старому ученому, пораженному чувством отсутствия крыши. Делла вцепилась в него.
— Закрой глаза! — задыхаясь, крикнул он ей. Среди этих облаков, таких знакомых и таких ужасных для этих людей из лабиринта под плинтусами, двигалась темная тень. В разрытой земле, безжалостно освещаемой светом самианского дня, мужчины и женщины убегали, кричали и падали, мечась как муравьи в растревоженном палкой гнезде. А над ними возвышалась неясная чудовищная тень…
— Боже! — произнес Тэйт с благоговейным трепетом. — Да они огромны!
Распластавшись на земле, одной рукой обхватив Деллу, а другой держа радио, он продолжал отчаянно и бессвязно вызывать. Маскировочный плащ накрыл их, аккуратно прицепившись своими шестнадцатью конечностями со всех сторон. Но свет, ощущение воздуха сбивали его с толку, его хроматофоры изменялись медленно. Плащ тоже чувствовал себя обнаженным под этой пустотой, где некуда было скрыться.
