— Нет! Я уже говорила, и не один раз. Ни тебе и никому другому!
— Но мне-то почему? Я твоя сестра, Бет, что бы ты мне ни сказала, я не стану любить тебя меньше… что бы я ни узнала, — говорю я твердо.
— Так вот, значит, о чем ты думаешь? Что я пытаюсь скрыть что-то недостойное, какую-то свою мерзость? — шепчет она.
— Нет же, Бет, так я совсем не думаю! Ты меня просто не слышишь! Но ты действительно что-то скрываешь — этого ты не сможешь отрицать. У меня нет от тебя секретов!
— У всех есть свои секреты, Эрика, — обрывает Бет.
Она права, и я отворачиваюсь:
— Все, чего я хочу, — сделать так, чтобы это место больше нас не мучило…
— Отлично! И я хочу того же самого! Так давай сделаем это — уедем отсюда.
— Это разные вещи, Бет! Посмотри на себя — с тех пор, как мы здесь оказались, у меня такое чувство, будто по соседству живет призрак! Ты… несчастна и хочешь, видно, остаться в таком состоянии навсегда! — Я почти кричу.
— О чем ты говоришь? — выкрикивает в ответ Бет, в ярости размахивая руками. — Это же ты настаиваешь, чтобы я оставалась тут, ты хочешь сделать меня несчастной! Я и приехала сюда только потому, что ты меня уговорила!
— Я добьюсь своего, я устраню то, что на тебя давит, Бет, что бы это ни было. И я точно знаю, это находится здесь. Оно здесь, в этом доме, — не уходи от меня! — Я хватаю сестру за руку, останавливаю.
Побледневшая Бет тяжело дышит и не смотрит мне в глаза.
— Если ты меня не пустишь, я тебе не прощу. Не знаю, что я сделаю, — произносит она дрожащим голосом.
Пораженная, я выпускаю ее руку, хотя она явно говорила о другом. Мне страшно подумать о том, что она может сделать. Решимость моя тает на глазах, но я держусь из последних сил.
— Прошу тебя, Бет. Останься здесь, со мной, пожалуйста. Ну, хоть до Нового года. Давай просто… попробуем разгадать, что бы это ни было.
— Разгадать? — горьким эхом откликается она. — Это не ребус, Эрика.
— Понимаю. Но мы не можем больше жить, как жили раньше. Нам дан шанс, Бет, у нас есть шанс все исправить и расхлебать наконец эту кашу.
— Бывают такие вещи, которые исправить невозможно, Эрика. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше, — шепчет она. В глазах ярко блестят слезы, но вот она поднимает на меня взгляд, и я вижу в нем негодование. — Ничего уже не изменить!
Выкрикнув последние слова, Бет уносится прочь. Я немного задерживаюсь прежде чем пойти за ней, и только сейчас замечаю, что вся дрожу.
Оставшуюся часть дня мы играем в прятки. Дом всегда идеально подходил для этого. Косой дождь зарядил надолго, вода льется из труб, на лужах пузыри. Я привожу Гарри и наливаю ему кружку сладкого чая. Он сидит у кухонного стола и пьет с ложечки, как маленький. Вода с него натекла на пол, пахнет мокрой шерстью. Но я не могу отыскать Бет, чтобы предложить и ей чаю. Я не могу найти ее и спросить, что она будет на обед, не хочет ли выйти на прогулку и взять диск с фильмом — в автосервисе по дороге в Дивайзес есть пункт проката. Я воспринимаю это как свою обязанность — я должна помочь ей заполнить время, которое заставляю проводить здесь. А она растворилась в доме, прячется, как кошка, и напрасно я хожу из комнаты в комнату.
