— Конечно. Правда, мне ее недостает. Ощущение пустоты неизбежно возникает, если человек умел заполнять собой пространство так, как моя матушка, — улыбается мама. Она ставит фотографию на место, полой мягкого кардигана стерев со стекла следы пальцев.
— Почему она была такой? Я хочу сказать, такой… озлобленной?
— Кэролайн обходилась с ней жестоко, — пожимает плечами мама. — Она ее не била, даже не была груба… возможно, она даже сама этого не замечала, но… как оценить ущерб, наносимый ребенку, который чувствует, что нелюбим?
— Даже представить себе не могу. Не представляю, как это мать может не любить свое дитя. Но ты говорила о жестокости — в чем она выражалась?
— В тысяче всевозможных мелочей, — вздыхает мама, потом задумывается на минуту. — Например, Кэролайн никогда ничего ей не дарила. Ни разу. Ни на дни рождения, ни на Рождество, даже когда Мередит была маленькой. Ни на свадьбу, ни когда родилась я. Совсем ничего. Ты можешь себе представить, как это может отразиться на человеке?
— Но если ей никогда не делали подарков, может, она и не знала, что они бывают, и не ждала?
— Каждый ребенок знает о подарках в день рождения, Эрика. Достаточно прочитать любую детскую книжку, чтобы про это узнать. К тому же прислуга дарила ей всякие мелочи, когда она была маленькой. Мама рассказывала, как она дорожила этими вещицами, как много они для нее значили. Помню, она говорила о кролике. Экономка как-то подарила ей крольчонка.
— Это очень грустно, — соглашаюсь я. — Кэролайн не любила делать подарки?
— Я думаю, она просто забывала о праздниках. Честно говоря, я не уверена, что она вообще помнила, в какой день Мередит появилась на свет. Как будто это не она ее родила.
— Но… если Кэролайн была настоящим исчадием ада, почему же Мередит ее так любила? Почему вернулась сюда с тобой и Клиффордом после смерти вашего отца?
— Знаешь, что ни говори, а Кэролайн была ей матерью, которую Мередит любила и всегда пыталась… доказать, что достойна ее, — печально говорит мама.
Она открывает крышку рояля, нажимает клавишу. Чистый звук плывет, наполняя комнату.
— Нам всегда запрещали играть на нем. Пока не достигнем определенного уровня мастерства. А для нас в детской стояло облезлое пианино, на котором мы учились. Клиффорд так никогда и не добился особых успехов. А у меня получилось. Я была удостоена этой чести как раз перед тем, как уехала учиться в университет.
— Там, в вещах Кэролайн, много писем от Мередит. Они такие грустные, мне показалось, что она была ужасно одинока, даже после замужества.
