Дайана выбрала первый гибернатор, во втором и третьем находились глава экспедиции и священник. Три аппарата были свободны, и на них не горели огни.
– На горле у монаха синяк, похожий на след пальцев, – сказал Ковальский, протирая заиндевевшую крышку саркофага. – И ухо, мочка уха… выглядит так, словно ее проткнули чем-то тонким – например, стрелой из игломета… Ты постарался, Охотник?
Калеб не ответил. Он не имел желания разглядывать брата Хакко и говорить о нем. Склонившись над крайним гибернатором, он, не отрываясь, смотрел на Дайану. Ее лицо было спокойным, длинные ресницы лежали на подглазьях, как пара крохотных темных вееров. Очертания тела лишь угадывались под плотным синим покрывалом, к шее подходила тонкая трубка с инъектором – в миг пробуждения он введет в кровь питательный раствор с гормонами и ферментами, ускоряющими жизненные процессы.
Капитан придвинулся к нему и тоже взглянул на девушку.
– Седьмое Пекло! Красотка, ничего не скажешь! Но Людвигу она нравится по другой причине. – Ковальский вздохнул. – Юность тянется к юности…
– А если поточнее? – промолвил Калеб.
– Поточнее… можно поточнее. Видишь ли, это корабль сверхдальней разведки, экспедиционное судно, и летают на нем люди опытные, ученые, прожившие пару-тройку веков. Такие, что подходят для ответственной работы… Большие специалисты, но сухари. Людвигу с ними не очень комфортно. Так?
– Так, капитан, – отозвался тонкий голос.
– Но ему тоже немало лет, – заметил Калеб.
– Лет немало, но в эмоциональном плане он подросток, и эта часть его сознания не стареет. У него ведь нет тела… больше нет… Нечему расти и нечему стареть…
Пауза. Затем Калеб прикоснулся к груди капитана.
– Ваш сын… паренек, чья голограмма у вас в каюте… Это он?
– То, что от него осталось, – глухо произнес Ковальский. – Правое полушарие мозга удалось спасти в криогенной камере… теперь это один из блоков бортового компьютера. Ему, Охотник, шел двенадцатый год, и этой девушке, как я понимаю, немногим больше. Самое молодое существо, когда-либо летавшее на моем корабле… – Капитан погладил торец саркофага. – Вот я и говорю: юность тянется к юности. Совсем новый опыт для Людвига… человек в таком возрасте, да еще девица…
– Она клон, – сказал Калеб. – Клон умершей жены Аригато.
– Я знаю. Что-то она рассказала Людвигу, о чем-то он догадался… В общем, я знаю. – Капитан зябко повел плечами. – Холодно здесь… Пойдем.
У входа в шлюз он остановился, бросил взгляд на саркофаг Дайаны и спросил:
