Изображение транспорта исчезло. Капитан вернулся к еде.
– Мы можем сойти с корабля в Канбаре? – спросила Дайана.
– Можете. Ненадолго. Максимум шесть часов.
– Хочется почувствовать землю под ногами, искупаться в море… или хотя бы в озере.
– Сомневаюсь, дорогая, что у них есть море или озеро, – сказал Аригато Оэ. – Скорее всего, небольшие бассейны, как у нас. Он в полном твоем распоряжении.
– Наш бассейн небезопасен, – промолвила доктор Кхан и, бросив загадочный взгляд на Калеба, поднялась из-за стола.
* * *
Каюта была отделана в синих тонах. Людвиг постарался украсить ее: потолок выглядел посветлее, напоминая небеса с плывущими в вышине облаками, на стены проецировалась панорама океанических вод, пахло свежей зеленью и морем, тихий рокот волн действовал усыпляюще. Но для сна свет был слишком ярок – она предпочитала знакомую полутьму авалонской ночи. Полутьму, сумерки, но не темноту; темнота ее пугала, как и многих жителей планеты, привыкших к тому, что дневное солнце неизменно сменяется ночным. С течением лет, странствуя по Великим Галактикам, авалонцы избавлялись от этой боязни, но Дайана была еще слишком молодой и, если не считать кратких визитов на Авалон Амо и Авалон Флер, никогда не покидала родину. Плохо! Она сознавала, что с каждым годом все больше замыкается в крохотном мирке, где были только дом, учеба и работа. Еще заботливый любящий супруг, но это не доставляло ей радости.
Правда, она испытывала благодарность к Аригато – ведь он взял ее в экспедицию, пусть опасную и далекую, но сулившую нечто новое, такое, с чем не встретишься на Авалоне. Другая обстановка, другая жизнь и совсем другие люди – этот тощий монах со взглядом змеи, капитан, исколесивший едва ли не все Мироздание, и Охотник, грубоватый, бесцеремонный, пугающий, однако…
Однако очень привлекательный, решила она. Возможно, потому, что он не походил на Аригато Оэ и остальных авалонцев. Возможно, по иной причине – он был далек от мира, знакомого ей, и это вызывало странное, но приятное возбуждение. Во всяком случае, у нее не имелось обязательств перед этим человеком, он ничего не знал о ней, он просто смотрел на нее с восторгом мужчины, встретившего красивую женщину. Настоящую женщину! Смотрел по-другому, чем Аригато и его коллеги, прожившие кто двести, кто триста лет и посвященные в их историю. Рядом с ними Дайана всегда ощущала свою вторичность, даже неполноценность; они, как и ее супруг, видели в ней отчасти игрушку, куклу, созданную по их прихоти, а попытки самоутвердиться считали капризом.
