В объятье пальцев эфеса медь
И на лице — ятаганный шрам.
Набатом солнце гудит — «Пора!»
Разливом — русские роты окрест…
Александр Мартынов
В оперативном центре — переполох, все стоят на ушах, и это плохо — много шума чаще всего бывает из ничего. Во дворе — собирается колонна, неслабая такая колонна. Головной БТР — поводит своей пушкой. Что касается моего опыта, то я такие вещи оцениваю скептически: сразу засекут местные и сообщат, куда надо. А аль-Малик — знает нас, знает наши методы, черт возьми — он один из нас. И как только наблюдатели у дороги сообщат о конвое, о вооруженном БТР — он сразу смоется. И все.
Меня конечно слушать никто не будет. Тут все сами с усами и ж… с волосами. Как-то так.
У конференц-зала меня перехватывает Павел Константинович. Потный, злой, глаза как у собаки, у которой отняли кость. Из-за неплотно приоткрытой двери доносится голос Васнецова: начальство вещает. Остальные — с умным видом слушают, изображают решительные и готовые на все рожи, записывают в блокнотики поручения, готовые прямо встать и бежать. Лично меня — от всего этого начинает конкретно мутить…
— Пошли!
Заходим в кабинет. Холод выставлен на полную, волна почти морозного воздуха обрушивается на меня, только прибывшего с улицы, с тридцати с лишним градусов жары, угрожая воспалением легких. Павел Константинович — в свеженькой рубашке с короткими рукавами, видимо, с утра не выходил из оперцентра — выключает морозилку…
— Ты какого, б… уходишь со связи?
Я делаю морду топором
— По оперативной необходимости.
Шеф машет рукой
— Знаю я твои оперативные необходимости. Только что поступил сигнал по аль-Малику. Мы считаем его достоверным.
— Какой сигнал?
— Бедуины скрывают его в Ар-Рутбе. Возможно, он готовится переправиться через иорданскую границу. Данные достоверные.
Мне это не нравится
— Что опять? Что рожу кривишь?
— Мне это не нравится — говорю я — аль-Малик не будет убегать. Он и в Сирии не убегал, его вывезли в бессознательном состоянии.
Вот поэтому — меня стараются не допускать на брифинги с начальством. У нас начальство живет по принципу, сформулированному еще при Хрущеве: есть два мнения: одно мое, а другое глупое.
— И тем не менее, он там! — старается не выйти из себя шеф — данные достоверные. Мы не знаем, что он там делает, возможно, он ждет какой-то помощи, возможно, там просто его лежка, возможно, еще что. Решение на реализацию принято, так что не возникай.
Ну, раз принято…
— То, есть, на брифинг мне идти не надо, верно?
