«Пришел этот адвокат – Д. Рэдклайфа Стонвилер».
Дортмундер нахмурившись, думал. «Я видел его в газетах или где-то еще».
«Он знаменитость!»
«Да, я предполагал. Во всяком случае, он вошел и сказал, Оkay мистер Дортмундер, у нас часа полтора, чтобы состряпать историю».
«И что ты сказал?»
«Я ответил ему, что он может готовить даже полтора года и это не имеет значения, какую историю он получит, потому что готовое блюдо будет полной ерундой».
«Разве ты не знал кто он?»
«Я заметил, что он был каким-то состоятельным типом-адвокатом», признался Дортмундер. «Некоторое время я думал, что он просто ошибся дверью. Я попробовал сказать ему об этом, посмотри мое имя Дортмундер, я из B&П (Взлом и Проникновение).
И он заботливо попросил, «Расскажи мне об этом». И, в конце концов, я рассказал ему об этом. Копы держали меня мертвой хваткой, так я сказал ему. Он кивнул и ответил, что все хорошо. «Когда ситуация идет жестко, она заставляет жестко думать». А я ответил, что знаю, куда иду и это в северной части штата».
«Это была не самая лучшая манера разговора с Д. Рэдклайфом Стонвилером».
«Я не чувствовал радости».
«Конечно», согласилась Мэй. «Что же было дальше?»
«Этот Стонвилер», сказал Дортмундер, «он заставлял меня повторять снова и снова подробности того, что произошло, а затем он вышел, чтобы сделать телефонный звонок.
Когда он вернулся, с ним был худой маленький парень по имени Джордж».
«Кто такой Джордж?»
Стонвилер сказал, «Это мой эксперт по фильмам. Расскажи ему историю, Джордж. И он изложил мне весь сюжет этого фильма о секс-клубе, чтобы я смог рассказать о нем, если судья потребует доказательств. Только я не думаю, что это законно даже в суде, рассказывать такую историю. Действительно ли они сняли фильм, где девушка снимает девушку?»
«Фильм неважен», сказал Мэй. «Что произошло дальше? Но как вообще родилась эта идея?»
«Это была полностью идея Стонвилера. Он даже написал мою историю для меня, а потом заставил переписать ее еще раз, но уже от моего имени, чтобы я не забыл ее. Конечно, не слово в слово, но так, чтобы я мог гладко и без запинки рассказать ее, когда предстану перед судом. Я не верил в это, ты знаешь, потому что он не предупредил меня о той части, где он сделал из полицейского обезьяну. Он просто дал мне эту песню-пляску о доставке ТВ в мастерскую, но не из нее. «Я имею виду, ты не мог бы взять отпуск в воскресной школе. Я пытаюсь сказать, «Почему бы нам не заключить сделку? Почему мы не признаем себя виновными для облегчения меры наказания?»
