Крильон любовался, осматриваясь кругом, и удивлялся своему одиночеству. Он сел в кресло, положил шпагу на колени и ждал, чтобы явилась хоть одна живая душа и приняла бы его.
Напротив, в стене, отворилась дверь, и вошла женщина, в которой он узнал вчерашнюю гостью. Та же походка, тот же стан, те же волосы, та же маска и та же пристальность взгляда, которая в гондоле так удивила и стеснила Крильона.
Она остановилась на пороге, не говоря ни слова и не кланяясь. К груди ее на белом шелковом платье был приколот троицын цвет. Смотря на тяжелые браслеты, можно было сказать, что все ее тело как будто сгибалось под тяжестью этой массы золота. Однако волнение незнакомки было единственной причиной, заставлявшей ее склонить голову, и скоро, зашатавшись, как будто с ней сделалось головокружение, она была принуждена, чтоб удержаться, уцепиться своими бледными пальцами за скульптурную раму, находившуюся у нее под рукой.
Крильон подбежал к женщине и стал на колени. Она же, не оставляя своей меланхолической и мечтательной позы, сказала звучным голосом:
— Я знаю, что вы говорите по-испански, ну, мы и будем говорить по-испански. Встаньте и выслушайте меня.
Крильон повиновался и стал перед ней, чтобы упиваться ее словами и ее дыханием.
— Итак, — продолжала незнакомка, — вы свободны, если вы приехали.
Крильон поклонился.
— Это кольцо — моя печать, — отвечал он, — я получил его от матери.
— Стало быть, я хорошо сделала, что не взяла его у вас вчера и не бросила в канал, как мне хотелось.
— Это очень огорчило бы меня.
— Так что, если бы я попросила его у вас…
— Я был бы принужден вам отказать.
— Оно точно от вашей матери?
— Крильон никогда не произносит лжи и никогда не повторяет истины.
— Это правда. Крильон всегда остается Крильоном.
Она замолчала и пошла к дивану, где села и сделала кавалеру знак сесть напротив нее.
— Так как вы никогда не лжете, — продолжала она наконец, — скажите мне, любите ли вы меня?
— Почти, я сказал бы утвердительно, если бы видел ваше лицо.
— О! Мое лицо… Разве лицо необходимо, для того чтобы возбудить любовь? А я знаю одну особу, которая влюбилась в кого-то по одной его репутации… И мне кажется, что дыхания, прикосновения любящей женщины или любящего мужчины достаточно, чтобы возбудить взаимность.
— Конечно, — пролепетал Крильон. — Но вид прекрасного лица очень могуществен.
— Почему же безобразные женщины бывают любимы иногда?
Крильон задрожал.
— Притом, — продолжала незнакомка, — красота не идеальна. Красавица для других может показаться безобразной именно тому, кого она хочет тронуть.
