Секунды определяются по счету. Если мне нужно 8 секунд, я считаю до восьми с интервалами. По секундомеру тренируешься и устанавливаешь ритм. Некоторые, если нужно 8 секунд, считают до шестнадцати. Некоторые считают «сто один», «сто два» и т. д. Это — кому как удобно.
Какой летчик вез меня — не помню.
Полетели. Сидела в самолете и все время считала, чтобы установить ритм счета.
Прыгнула, как обычно. Оторвалась от самолета, начала считать. Еще когда отрывалась, я взялась за кольцо, но как только прыгнула, то левой рукой прижала правую, чтобы не дернуть кольцо раньше времени.
Чувствую, что падаю. Кольцо на месте. Знаю, что в любой момент могу его дернуть. Это ощущение падения и вместе с тем сознание, что могу раскрыть парашют, когда мне только захочется, чрезвычайно приятно, и, думаю, что ничто с ним не может сравниться.
Отсчитала восемь и дернула кольцо. Рывок очень сильный — я прикусила язык. Меня учили считать вслух. Я выговаривала: раз, два, три… и когда дернула кольцо, очевидно, забыла закрыть рот. Радость превозмогает боль: вот и первая моя затяжка. Было очень интересно, пожалуй, так же интересно, как при первом прыжке, а может быть и больше!
Приземлилась. Первым подбежал ко мне папа. Подобрал парашют. Потом мне ребята рассказывали, как он ходил и смотрел, как я прыгала, как он считал сам и очень нервничал.
Вернула парашют. Мошковский мне сказал:
— Хорошо, молодец! Выполнила задание.
С тех пор я начала прыгать затяжными прыжками.
* * *
Всего у меня 45 прыжков. За два с половиной года — не так много! Если бы я прыгала сколько хочу и столько раз, сколько бываю на аэродроме, прыжков набралось бы у меня, вероятно, раза в три-четыре больше. Но сейчас у нас столько желающих, что часто прыгать не приходится.
Было у меня несколько курьезных случаев.
Помню, в 1934 году я совершала обыкновенный прыжок. Вероятно и расчет был не точен, и ветер помешал, но я села не там, где было намечено, вернее, я очутилась на крыше одного из тушинских колхозных домов. К счастью, дом был невысокий, хозяева быстро нашли лестницу, и я благополучно слезла на землю.
Через некоторое время еду в автобусе на аэродром. На одной из остановок в автобус вошла женщина, нагруженная бидонами из-под молока и мешком с хлебом. Протягивая мне горсть с серебряными монетами, она попросила:
— Гражданочка, отсчитай, милая, шесть гривен на билет.
Я отсчитала и передала кондуктору.
Женщина вдруг уставилась на меня:
— Где-то я тебя, милая, видела! А, вспомнила! Это же ты на моей крыше намедни сидела.
