— Не подходите — убью!
Приказчик сидел, скорчившись, на полу. Власу Егорычу меньше досталось, но и у него на бороду выползла струйка крови. Он утёрся рукавом, увидал кровь и неожиданно спокойным, ледяным тоном сказал:
— Выдь, Степан. Да двери закрой. А ты безмен оставь. — И когда Иван швырнул на дубовый прилавок своё оружие, продолжил: — на Гусятниковой ты женишься. Тут я не отступлю. Выкладывай свои условия.
— Я сказал. Плати мне как приказчику. Всё другое — моя забота.
— Ах ты, подкидыш огрызковский! — сорвался Влас Егорыч. — Да мне скандалу не хочется, иначе и говорить с тобою не стал бы.
— Тогда я — вот как есть — уйду.
И ушёл. В растерзанном виде явился к деду Огрызкову. Но тот наотрез отказался взять его к себе в приказчики. «Даже, — сказал, — в подметалы не могу взять! Нельзя мне твоему отцу врагом быть. Покорись, Ваня».
Он побывал в трёх или четырёх купеческих домах — и везде то же. Никто не хотел враждовать с Сафьяном Собачьим. Иван почувствовал себя в западне. Зашёл к Аверичеву в трактир. Тот держал постоялый двор и большой трактир при нём.
Был ранний осенний вечер, и сальные свечи задыхались в полутьме харчевного зала. Прошёл к длинному столу и резко обернулся, чувствуя, что его кто-то тянет за полу суконника.
— Что с тобой, Иван Власыч?
Это был Фаддей Шестипалый. Иван тяжело опустился на лавку рядом с ним. Только тут почувствовал, как приходит отрезвление.
— Ушёл я от тяти. С боем ушёл…
— Неужто? — Фаддей искренне опечалился. — Ох, горе… Влас-то Егорыч не такой, чтобы отпустить подобру-поздорову.
— Слушай, Фаддей… Некому мне теперь довериться. — Суетливо стал шарить по карманам, вытащил бумажник, начал было копаться в нём, а потом захлопнул. — На, сам посчитай. Всё, что при мне есть. Мало, конечно… Только — смотря для кого. Отдашь Душане. Возьми, возьми, не считай — спрячь, — заторопил он. А когда растерянный Фаддей спрятал бумажник, облегчённо вздохнул. Потом передумал: — Нет, Фаддей, держи их у себя. Пользуйся как хошь… Только не дай ей пропасть. Не дай ей пропасть! Сам решай, когда подмогнуть надо.
Подбежал половой:
— Чаво изволите?
— Я сам к хозяину подойду, — поднялся Иван.
Из внутреннего помещения к стойке вышел хозяин. Недоумённо поднял глаза на гостя. В двух словах пояснив суть дела, Иван попросил:
— Возьми меня к себе — хоть буфетчиком, хоть половым.
— Шутишь… неужто родителя своего не знаешь. Он меня пожуёт и выплюнет. На вот, опохмелись и ступай домой. Погулял — хватит.
