— Наверное, предназначалась для кого-то другого, — предположил фермер и сцепил руки за спиной. В комнате ненадолго воцарилось молчание.
— Попозже я вернусь. Вы покажете мне это место, — решительно сказал Стивен и кивнул хозяевам. — Спасибо, что позаботились о моей жене. Я благодарен вам.
Он взял Мэри на руки и вышел на улицу, к экипажу. Он усадил ее и бережно закутал в плащ. Она заметила, что Анна Шоу отшатнулась от него и почти все время молчала. Мальчики, подражая отцу, заложили руки за спину и с важным видом наблюдали, как Стивен и Мэри уезжали.
Только маленькая Люсиль, когда Мэри помахала на прощание, улыбнулась и помахала в ответ. Мэри заметила выражение их лиц. С ней они были любезны, почти дружелюбны. Но Стивен… Его они боялись. Это было видно по их лицам, вызывающему поведению, по взглядам искоса.
— Ну а теперь расскажи мне, что произошло, — сказал Стивен.
Она откинула голову и закрыла глаза.
— Я ехала… по вересковой пустоши… — устало начала она. Она мало что могла рассказать о случившемся, но по ее ссадинам и так все было ясно.
Стивен принес Мэри в ее комнату и послал за миссис Рэмзи и Бонни. Они вымыли ее в горячей воде, чтобы выявить повреждения, и уложили в постель, то и дело сокрушенно восклицая при виде ее ссадин и синяков. Мэри была рада лечь, выпить чаю с успокоительной микстурой и уснуть после пережитого потрясения.
У нее мелькнула мысль, что позже она поразмыслит над всем услышанным. Конюшня, которую надо было оставить незапертой; проволока, натянутая на тропинке, предназначенная для кого-то другого. Могло быть совершено еще одно убийство — почему, почему, с какой целью? Она должна это выяснить.
У Мэри мало возможностей что-либо выяснить. Два дня она лежала прикованная к постели и еще целую неделю не выходила из замка. Ее ушибы болели, и она еще не вполне оправилась от шока. Стивен был очень обеспокоен ее состоянием.
Она пыталась расспросить Бонни, но девушка как-то странно помрачнела и притихла, явно боясь говорить. Мэри прекратила расспрашивать ее. Съездив на место, где все произошло, и увидев проволоку, натянутую между двумя деревьями, он обсудил с женой случившееся. Сказал, что не понимает, для кого предназначалась западня. Никто не мог знать, что она поедет этой дорогой.
Мэри сказала, что тоже так думает. Она никого не видела и не слышала. Но мысли ее были далеко — она думала о Стивене, о том, как бывает хорошо, когда он любит ее. Она, конечно, не сказала ему об этом; лишь призналась, что действительно была рассеянна и не смотрела по сторонам, когда ехала верхом.
