Практически каждый день военлет Поплавков поднимался в воздух. Но его самолет был так изношен, что чаще приходилось летать на чужих. А когда взлетал на своем «Ньюпоре», то старался держаться ближе к линии фронта, выполняя задания по фотосъемке вражеских траншей. Он опасался не немцев, а того, что самолет может выйти из строя. Тогда оставался шанс спланировать на свою территорию.
Самым большим злом была разнотипность самолетов. В авиаотряде были «Спады», «Фарманы», «Морисс-Фарманы», «Вуазены», «Ньюпоры».
Русская авиация целиком зависела от закупок за рубежом. Не было отечественных самолетов «Святогор» и «Илья Муромец». По своим летным и боевым качествам они, сконструированные русскими инженерами, превосходили все иностранные образцы. Но строились эти самолеты в ничтожном количестве…
Нередко случалось и такое: число самолетов по штатной норме, а летать не на чем. Аэропланы вышли из строя, а для их ремонта нет запасных частей.
В отряде редко получали полностью положенный авиабензин. С трудом удавалось правдами и неправдами выцарапывать с армейских складов у прижимистых интендантов хотя бы газолин. Летали на невероятных смесях, состав которых сами же придумывали. Комбинировали в различных пропорциях ректифицированный спирт, метиловый спирт… В самолете вонь, будто на винокурне. Надышишься в полете отработанными газами, вылезая из самолета, шатаешься, как пьяный. Летчики грустно шутили: «С таким горючим коктейлем нельзя летать без закуски». Заматывали лицо шарфами по самые очки-консервы. От этого авиаторы приобретали лихой вид, напоминая ковбоев из книг Фенимора Купера. Помогало плохо, приземлившихся летчиков продолжало качать, как первопроходцев с Дикого Запада, только что вывалившихся из салуна…
Наступило лето 1916 года. Львов и Перемышль, занятые в боях к 1914–1915 годам, были вновь отбиты немецкими и австрийскими войсками. Немцы захватили все укрепрайоны в Польше. Пала Варшава. Русские войска оставили Литву. Вместо активных боевых действий наступила позиционная война. Прошлые неудачи, тяжелая обстановка в стране убивали все живое в армии. Кадровых офицеров к тому времени осталось мало. Большинство из них перебили в начале войны, когда был пик активных боевых действий, а о сохранении кадрового резерва никто в Генштабе не позаботился. Уже к середине второго года войны основная масса офицеров состояла из так называемых офицеров военного ведомства. Бывшие студенты принимали под свое командование взвода и роты. Пламенное желание послужить Отечеству никак не могло компенсировать отсутствие боевого опыта и военных знаний. Тыловое обеспечение действующей армии становилось критическим. Эффективность деятельности интендантов стремилась к нулю.
