- Мне это не нравится, — выдавил Павел. — Всё-таки, каждую минуту может появиться вакцина, а тогда…
- Тогда ты немедленно вернёшься и отвезёшь нас с Танькой в ближайшую больницу, — внятно и размеренно произнесла Еленка.
Павел поймал пронзительный и воспалённый Еленкин взгляд; смутился, стушевался, поискал глазами Людвига. Ему показалось, во взглядах обоих читалось одно и то же: настойчивость, непримиримость, требование. И Людвиг, и Еленка, словно бы сговорились между собой принести его, Павла, в жертву, и их удивляло, что эта жертва не желает примиряться с участью. Людвиг рассчитывал на Павла откровенно, слегка цинично, Еленка — скорбя от безысходности, — но каждый был готов обменять неказистого управдома на чудо.
- Убедили! — Павел пожал плечами и усмехнулся. — Вас больше, в конце-то концов. Но я поставлю свои условия.
Возражений не последовало. Еленка и Людвиг молчали, ждали. Вроде бы — повод для самодовольства: слушают и слышат, внимают, — но Павла молчание только разозлило, в нём он слышал бессловесный заговор.
- Мне нужна постоянная связь. Это раз. Если я позвоню сюда, а мне никто не ответит — немедленно возвращаюсь. Мне нужно, чтобы ты, Людвиг, — Павел недружелюбно зыркнул на министранта, — не отходил ни на шаг от моих девчонок, а ты, Лена, — на бывшую жену он лишь на миг поднял глаза и тут же снова опустил, — не вставала с постели. И ещё — сегодняшнюю ночь я проведу рядом с Танькой. Поставить рядом с ней раскладушку будет не сложно.
Павел перевёл дыхание. Его слушатели всё ещё молчали. Наконец, Людвиг кивнул — важно и значительно, словно подписывал кивком некий важный контракт.
- А ты? — Павел повернулся к Еленке. — Ты согласна?
Та несколько долгих мгновений буравила вопрошателя взглядом; в её глазах, утомившихся от лампового света, загорались и гасли крохотные огоньки — все звёзды галактики, или все чумные костры тёмных веков. Вдруг женщина улыбнулась, став на мгновение обворожительной, тёплой, и погладила Павла по небритой щеке.
- Уложи меня, — прошептала она.
* * *
Павел, прислонившись к стенке тамбура электрички и морщась от горького сигаретного дыма, пытался дремать — по-лошадиному, стоя. Конечно, сидячего места в вагоне для него не нашлось — электричка отправлялась из Дмитрова и, по станции Икша, где садился управдом, была проходящей. А если добавить к этому факту столпотворение, которое устраивали пассажиры, отправлявшиеся в Москву на работу в утренний час пик, следовало признать: удобно устроить седалище шанса у Павла не было вовсе. Идею отправиться в столицу ни свет, ни заря, на одной из «рабочих» электричек, подкинул, конечно, мыслитель Людвиг. По его мнению, так было легче затеряться в толпе. По утрам на все столичные вокзалы высаживался столь многочисленный и многонациональный десант честных тружеников, — жителей ближнего и дальнего Подмосковья, — что вглядываться в каждую унылую заспанную физиономию не стал бы ни один, даже самый педантичный, полисмен. Павел согласился, что мысль — здравая. Жаль, выспаться толком не удалось.
