— Да, — честно ответил Ресьян. — Ты — моя, и мне сложно принимать, что я для тебя не единственный.
— Единственный! — воскликнула девушка, присаживаясь рядом. — Единственный, с кем мне так спокойно, кто меня понимает, кто заботится не только на уровне «ты ела?», но и думает о моих интересах, о моих желаниях. Единственный, кому на меня не плевать, кто не скажет «ты взрослая — разбирайся сама», а потому спустя пару лет не будет с обидой вопрошать: «Почему ты мне не доверяешь? Разве я не твоя сестра? Как ты можешь так себя вести?» Единственный…
Сайлейн не договорила, задыхаясь от слез обиды. Ей было больно думать об этом, она не разрешала себе даже вспоминать подобные разговоры с сестрой, которые возникали до тех пор, пока она, Сайлейн, не научилась лгать, не научилась говорить только то, что сестра хотела от нее слышать. Поэтому спрашивать предпочитала у Корвуса, в душе обижаясь на сестру и ее безразличное отношение к себе с самого детства. Да, сейчас все было по-другому, но память не желала уходить, порой заставляя Сайлейн горько плакать.
— Тш, все хорошо. Ты со мной. И сейчас мы перестанем плакать, правда?
— Да. — Сайлейн подняла на него зареванные глаза. — Совсем ужасно выгляжу?
— Чудесно, — улыбнулся Ресьян.
— Как чудовище? — улыбнулась в ответ девушка.
— Да, как мое самое милое чудовище, лучше которого нет, — подмигнул ей Ресьян, стирая с ее щек последние капельки слез. Еще взглянул на нее и поднялся: — Готова к ритуалу?
— К ритуалу — да, а вот к потом — нет. Не хочу уходить…
— Малыш, ты даже не представляешь, как мне отрадно слышать это от тебя. Но, — он поставил ее на ноги, — я пообещал, что верну тебя на следующий день после ритуала. И, боюсь, если бы не это слово, ты бы никогда уже не смогла уйти от меня. Ты хочешь, чтобы я окончательно признал тебя своей? Право на обратный путь ты тогда потеряешь, я просто не захочу тебя отпустить.
— Запрешь в комнате, как в первый день?
— Возможно, — уклончиво ответил Ресьян и усмехнулся. — Но лучше тебе об этом не знать.
— Но мы же не расстанемся навсегда?
— Нет, после ритуала ты сможешь звать меня, где бы ни была, и я услышу и…
— Придешь и заберешь? — вклинилась Сайлейн, требовательно приподнимаясь на носочки.
Ресьян привычно поднял ее на руки.
— Да, только сначала накажу всех, кто посмел обидеть мою девочку.
— Всех-всех?
— Да, и особенно твоего жениха, который не уследил и не уберег. С того момента его у тебя и не будет.
— У меня и сейчас его нет, — не поняла Сайлейн.
