— Они же проклятые. Это обычные люди. Допустим, на тебя наложить такое проклятие, ты превратишься в такого монстра. Но не сразу. Суть проклятья в том, что ты лишаешься рассудка. Голод затмевает всё человеческое, а после того, как ты осознаешь, что сожрала всех, кто был дорог и массу других невинных людей, детей… ты сходишь с ума. Потом тебе ничего не мешает стать монстром. И ты меняешься. Становишься им. Но если тебя просто укусила такая бесхвостая милашка, то ты умрёшь от яда. Но не как не станешь им же.
— А что ты всё на мне примеры ставишь, – возмутилась изрядно побледневшая девушка, – вон возьми для опытов хотя бы Иу. – И наклонившись к моему уху, ехидно заметила, – она, кстати, против не будет.
Я смутился. А она рассмеялась. Да так зловеще, что мне поплохело. Что за демон в душе этого ангела сидит?
— Так значит такой тварью тебе не стать? – резко оборвав свой смех, спросила она, подводя итоги. И терзавшие меня смутные сомнения нашли благодатную почву.
— Слушай, ночью ты убедила меня, что всё обо мне знаешь, но сейчас я вижу, что это не так.
— Что я знаю? Что ты вампир? – удивилась она.
— ?!
— Так это понятно. Ты бледен, как смерть, в глазах блеск голодный, – пустилась она перечислять, и тут я понял, какой же она еще ребёнок…
— Золотце, я не вампир. Где ты вообще этой глупости набралась?
Девушка покраснела и опустила голову, пряча румянец.
— В книжке читала, – пристыжено буркнула она. Я мысленно отметил, что она умеет читать, а вслух сказал:
— А почему же я тогда сейчас загораю на солнце?
Красавица еще больше смутилась:
— Так я думала, что ты дневной вампир…
— Тоже в книжке вычитала? – улыбнулся я. Она, молча, кивнула, не поднимая на меня пристыженных глаз. Вот я мерзавец, взял и разрушил для девочки такую сказку, приключения, красавчик-вампир рядом…, какой же она ребенок.
— Знаешь, что? – шепнул я, обнимая ее за плечи, – выкини ты эти книжки.
Девушка подняла на меня зеленные глазищи. И в ее взгляде было всё: от стыда за собственную наивность и до кровавого приговора за мою наглость.
Я сидел на земле, совсем рядом обиженная незнакомка, на заднем плане бесновалась Иу. Романтика…
— Странник, почему ты не говоришь своего имени? – вырвала меня из задумчивости незнакомка, очевидно решив казнить меня позже.
— Не могу, – просто ответил я. Я уже привык к этому вопросу от людей, так что даже не разозлился на нее. Или я не могу на нее злиться в принципе?
— Нет, это я не могу, потому, как не помню своего имени. А ты просто врёшь!
