Хоуп медленно направилась к дому. Через несколько минут она разделась, искупалась и легла в кровать. Но глаза ее то и дело открывались, спать она не могла. Медленно наступало утро.
Натянув на себя старенькие джинсы и крупной вязки свитер, Хоуп почистила зубы и умылась, даже не посмотревшись в зеркало. Зачесав назад длинные волосы, она скрепила их заколкой, ноги сунула в темно-коричневые шлепанцы.
Достав из холодильника две порции замороженного завтрака, она подогрела их и осторожно понесла на холм вместе со вчерашними записями. Дойдя до палатки, опустила свою ношу на траву.
— Проснись, соня. Солнце уже давно взошло! Кроме того, тебе надо поесть, а затем мы должны поговорить. — Она откинула клапан палатки и потянулась через сундучок, чтобы схватить спальник за угол и потрясти, но внутри никого не было.
Рука ее повисла в воздухе, сердце тяжело стучало. Арман исчез… Значит, ночью он растаял и почему-то больше не вернулся.
Хоуп осела на землю, все еще сжимая краешек спальника в своей руке. Закрыв глаза, она попыталась справиться с болью, нахлынувшей на нее.
На деревьях весело щебетали птицы. Рыба или две плеснули в озере. Старинный французский мотив зазвучал где-то вдалеке. Сначала он был едва различим, но постепенно мелодия становилась все громче и громче.
Хоуп напрягла слух. Пение приближалось. Она встала и застыла неподвижно, пытаясь определить, откуда исходит звук. Сердце ее бешено забилось в груди. Никто на свете не знал эту песенку. Даже Фейт. Так ей сказал Арман.
Хоуп медленно повернулась. Пальцы ее руки непроизвольно вцепились в грубую ткань джинсов. Когда наконец голова Армана показалась над склоном холма, ее охватила неистовая радость, и она бросилась к нему навстречу по тропинке.
— Ты здесь! — воскликнула Хоуп, когда он застыл перед ней, держа в руке импровизированную удочку.
— А где же еще мне быть, а? — снисходительно поинтересовался Арман, выгнув одну бровь.
— Я думала, ты исчез.
Его улыбка угасла. Он прислонил свою удочку к стволу дерева и протянул руки к Хоуп, нежно заключая ее в свои объятия. Губы его дразнили ее шею, он вдыхал ее аромат и удовлетворенно причмокивал. Его руки сильнее обвились вокруг нее.
— Нет, я не исчез, — хрипловато ответил он, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть ей в глаза. — Утром я очень силен, любовь моя.
Она улыбнулась дрожащими губами.
— Все так говорят. — Не в состоянии удержать свою руку, она погладила его скулу, провела по крепкой шее, очерчивая напряженные мускулы, затем положила ее на широкое плечо Армана, задержавшись подушечками пальцев у самого горла, где бился пульс.
