— Йогов, дорогая? — Арман шутливо нахмурился. — Как бы это ни называлось, я оскорблен. Я-то думал, что с любовью заключил тебя в объятия…
— Йогов, говорите? — произнес старик почти благоговейно. Склонив голову набок, он наблюдал, как рука Хоуп описывает неровные круги в воздухе. — Ну и дела, никогда такого не видел!
— Да, йогов, — резко ответила она Арману. — И это ничто по сравнению с такой хваткой. — Она дернула руку еще раз, стараясь освободиться.
— Такой хваткой? — повторил за ней старик, уставившись на свои руки. Затем снова посмотрел на нее.
— Да. Нет! — Хоуп снова взмахнула рукой. — Я хочу сказать, это новая поза.
— Ну, тогда понятно. — Мистер Шот отвернулся, заводя мотор. — Если вам потребуется помощь, позовите меня! — крикнул он через плечо в полной уверенности, что его соседка маленько тронулась умом.
Хоуп наблюдала, как он, аккуратно развернув лодку, направился к своей бухточке. Она подумала, что, вероятно, только что выставила себя полной дурочкой. Но почему «вероятно»? Она на самом деле вела себя будто идиотка.
— Как ты думаешь, знает он что-нибудь об этих йогах? — тихо спросил Арман; в его голосе слышался смех.
— Надеюсь, ничего, — ответила она, готовая побранить его за глупую роль в фарсе, который они только что были вынуждены исполнить.
Арман вопросительно поднял брови.
— Но он же предложил помочь тебе с этими йогами.
В ответ Хоуп расхохоталась. Она смеялась так, что упала к нему на руки и у нее на глазах выступили слезы. Вдвоем они медленно опустились на землю, обняв друг друга и чувствуя, как напряжение последней недели покидает их и сменяется невиданным наслаждением…
Наконец они поднялись и зашагали вверх по тропинке. Когда они достигли вершины холма, солнце уже стало окрашивать небо в пастельные тона. Арман крепко обнял Хоуп, а она прислонила голову к его сильной груди.
— Тебе пора идти домой, — нежно сказал он, целуя ее макушку, — принять горячую ванну, лечь в постель и хорошенько отдохнуть после всех твоих трудов. Мы поговорим утром, моя Надежда.
— Угу, — пробормотала она, слишком устав, чтобы произносить какие-то слова.
— Итак, иди, — приказал он, взял ее за плечи и развернул в сторону дома. — Я пройду с тобой, полпути.
— Только полпути? — поддразнила она его.
— Дальше я идти не могу, — мягко напомнил он ей, и ее улыбка исчезла.
Когда они дошли до невысокой сосенки, Арман остановился.
— Доброй ночи, любовь моя. — Он легонько коснулся ее губ в поцелуе.
— Спокойной ночи, — тихо ответила она, желая больше всего на свете остаться в его объятиях на всю ночь, но одновременно зная, что ей надо выспаться и принять ванну.
