— За здоровье! — крикнул отец и поднял бокал.
Все выпили, кроме Маркуса.
— В чем дело? Ты считаешь себя выше того, чтобы с нами выпить, так, что ли?
Маркус разглядел вспыхнувшую от выпитого алкоголя ярость в глазах своего отца.
— У меня нет желания слушать дальше твои идиотские разглагольствования, — сказал он. — Расскажи это своим друзьям, если тебе так этого хочется. Может быть, тебе кто-нибудь поверит.
Долгое время сдерживаемая злоба его отца вылилась в попытку дать своему младшему сыну пощечину, как часто бывало раньше. Но алкоголь замедлил его движения, и Маркус уклонился от удара, не прилагая особых усилий. Без капли сочувствия он смотрел, как его отец, потеряв равновесие, вместе с табуретом с грохотом повалился на землю, и прежде чем тот поднялся на ноги, вышел на улицу. За дверью пивной он глубоко вздохнул, быстрыми шагами пошел через парковочную площадку, сел в автомобиль и, взвизгнув шинами, дал газу. Но не проехал и двухсот метров, как его остановила полиция.
— Ну как, полицейский посветил ему в лицо карманным фонариком, — хорошо «встретили май»?
Вопрос прозвучал язвительно. Он узнал этот голос. Зигги Нитшке играл за спортивное общество Руппертсхайна в первой команде, когда Маркус уже в течение нескольких лет был лучшим бомбардиром окружной лиги.
— Привет, Зигги, — сказал он.
— А, смотри-ка, Новак. Господин предприниматель. Пожалуйста, права и документы на автомобиль.
— У меня их с собой нет.
— Ах, какая досада, — издевался Нитшке. — Тогда выходите.
Маркус вздохнул и послушно вышел из машины. Нитшке никогда его не любил — главным образом потому, что как футболист он был классом ниже. Его задержание, должно быть, вызывало в Нитшке чувство глубокого удовлетворения.
Маркус беспрекословно смирился с тем, что с ним обращаются как с преступником, совершившим опасное преступление. Они проверили его на алкотестере и, очевидно, были разочарованы, когда на дисплее прибора появился нуль.
— Наркотики? — Так легко Нитшке не собирался его отпускать. — Что курили? Или нюхали?
— Хватит нести чушь, — ответил Маркус, который не хотел затевать скандал. — Я этим никогда не занимался. Ты это прекрасно знаешь.
— Попрошу без фамильярностей. Я при исполнении. Для вас я полицейский Нитшке, понятно?
— Да пусть едет, Зигги, — сказал вполголоса его коллега.
Нитшке свирепо посмотрел на Маркуса и стал напряженно размышлять, как еще он мог бы взять его в оборот. Такой возможности, как эта, он ждал бы всю свою оставшуюся жизнь.
