Я на всякий случай поближе подошел, слабые места у врагов высматриваю. А он опять пошептал, фыркнул возмущенно:
— Умоются! Пошли, Максик.
Жабы посмотрели друг на друга: "Вас ист дас, нихт ферштейн", но на всякий случай за нами потащились. А мы уже к этому времени почти до центра дошли, прямо перед нами роскошный детский магазин. Около него урна такая красивая, что я сигареты почти целой не пожалел, — чего урне зря пропадать, да промахнулся, но вдруг слышу: чмок — из-за урны жабка давешняя выскочила, ням окурок на лету. Видно, перевел ей уже кто-то, вот она и караулит.
Только я собрался приятеля предупредить, а он уже у витрины ногами топает — совсем забыл про осторожность:
— Отсосут, — кричит, — на фуй…
Вот тут-то они все втроем на него и кинулись. Я даже не заметил, как та сладкая парочка подтянулась. С ног его сбили, навалились и душат, душат. Но у нас, как принято? Сам погибай, а товарища выручай. Я, значит, где стоял, так оттуда в гущу их толпы и прыгнул. Они его облепили — не оторвать, он уж глазки закатил — бедный. Говорить, конечно, не может, только руку левую просунул, какие-то знаки ей делает.
Смотрю, а в руке-то 5 марок зажаты. Надо сказать, что в экстремальных ситуациях у меня голова здорово соображает. Я деньги схватил и шмелём в магазин. Заскочил, глаза разбежались, но вот оно, красное пластмассовое, ровно 5 марок стоит. Я его, это красное, хвать, продавщица даже "Данке" не успела сказать. Выбегаю и прямо с порога, как матрос Железняк последнюю гранату, кинул эту игрушку в самый их жабий клубок.
Они сначала-то не заметили, сильно душением увлечены были, потом присмотрелись оценивающе и, нехотя, отвалились одна за другой.
Товарищ мой лежит бездыханный, я ему поделал искусственное дыхание — ничего не помогает. Стал тогда делать "рот-в рот", лицо у него порозовело.
Тут туристы наши идут:
— Смотри, Миш, педики паршивые места другого найти не могли, тьфу…
— Да нет. Та, что сверху, с хвостом — это ж баба. Просто у их здесь свободная любовь. Я поднялся, говорю:
— А ну пошли к чертовой матери!
— Вот видишь, Миш, мужик это все-таки, а по-русски как чешет — даром что с хвостом. Я опять говорю:
— Вали, вали, а то сейчас поцелую.
Тут уж они стремглав бросились, а за ними целая свора жаб поскакала с нашей троицей во главе. Мой товарищ уже встал, держит красную игрушку в руках, рассматривает. Я подошел, жду благодарности за спасение жизни. Какое там!
— Ты что, за 5 марок ничего получше найти не мог, что это такое, вообще, — какая-то красная ерундовина. Да что я с ней делать-то буду?
