Мы вошли в небольшое помещение с П-образным столом, перед которым помещался маленький солдатский оркестр, грянувший в ту же секунду музыку.
Если бы дело происходило в 19-м и мы были бы купцами, а оркестр — цыганами, то прозвучало бы, наверное: "К нам приехал, к нам приехал ансамбль московский дорогой!" А тут они играли всего лишь" Чардаш" композитора Монти. Вернее, "Чардаш" играл скрипач, а два электрических гитариста и барабанщика ему подыгрывали.
Скрипачом был молоденький узбек, и держал он своего "Страдивари" очень странно — по-турумбайски, то есть вертикально, как контрабас. Мы расселись.
Руководил столом командир полка, ему очень нравилась роль хлебосольного хозяина, и, надо сказать, у него хорошо получалось.
Обстановка была теплая и дружественная. На столе теснились немецкие мясные закуски, овощи, пиво и даже кое-что покрепче. Звучали тосты и здравицы в честь вечной и непоколебимой дружбы между "Машиной времени" и контингентом советских войск в Германии.
Потом пошли обычные военные вопросы: "Какие ваши дальнейшие творческие планы?" и "Вот вы поете, играете, а работаете где?"
Оркестр к этому времени уже закончил пятую интерпретацию "Чардаша" и ожидал знака командира, чтобы поразить наш слух в шестой раз.
Напрашивался скучный вывод, что репертуар ансамбля дальше "Чардаша" не распространяется или что командир полка — попросту венгр и дает выход своим националистическим настроениям.
Пришось срочно сделать несколько комплиментов исполнителям и дать хорошую оценку меценатству командира, не дающему солдатам зарывать в землю свои таланты.
Особенно все наши хвалили скрипача, способного сыграть виртуозную ьесу пять раз подряд и готового еще бог знает на что.
Командир, очень довольный своим статусом "слуги царю и отца солдатам", поднял тост за творчество и сказал, что у кого-кого, а у него в полку талант никогда не пропадет и что в то время, когда другие воины котлы чистили, он лично выделял талантливому узбеку по часу в неделю для занятий на скрипке, после чего тот, видимо, и выучил "Чардаш" Монти.
Было ясно, что наш меценат очень гордится своим узбеком, как помещик Троекуров — борзыми щенками, и, была бы его воля, оставил бы несчастного "Паганини" на сверхсрочную.
— Вы обратите внимание, как он скрипку держит, — говорил командир, любовно поглядывая на скрипача.
— Вам-то, гитаристам, не понять. Скрипку же обычно под подбородок суют. Но для этого нужна особая подушечка… Ну, давайте еще раз за музыку… так вот, дурак-прапорщик, которого я в Ташкент к узбекской матери послал, привез две пуховые подушки, поэтому наш Туфтанделиев теперь так без настоящей подушечки и играет… А ну, давай-ка за майора выпьем, большого специалиста в своем майорском деле. Это ведь он организовал вам возможность вкусить с нашего скудного солдатского пайка.
