— Есть кто дома? — спросил Речинов, отворив дверь.
Никто не отозвался.
— Нету, что ли, никого? — снова спросил он, переступая порог.
— Проходи, коли уж вошел, — послышался изнутри не очень-то гостеприимный голос хозяина.
Вошли в полутемную избенку. Большую часть ее занимала огромная русская печь. Два окна, из которых половина стекол выбита и заменена досками и фанерой, давали мало света, хоть и были обращены в солнечную сторону. Половицы перекосились и скрипели под ногами. Около стенки под окнами стояла широкая лавка, рядом с ней неуклюжий стол; в переднем углу закопченные образа, под ними древний, обитый жестью сундук. Кроватей не было. Их заменили полати, пристроенные над печкой под самым потолком.
Братья, удивительно похожие друг на друга, оба бородатые, с квадратными плечами, одинаково сутулые, внимательно смотрели на вошедших. Один из них сидел на сундуке лицом к окну; в руках он держал ичиги и иголку с дратвой. Второй за столом на лавке заряжал патроны к берданке. В доме пахло табаком и потными портянками.
— Здравствуйте, хозяева! Добрый день! — одновременно приветствовали Речинов и Братов.
— Присаживайтесь, где стоите, — предложил один из братьев, тот, что сидел на сундуке, а сам, не глядя на гостей, продолжал свое дело. Взял иголку в губы, отчего лицо его сделалось сосредоточенным, достал с подоконника шило и не спеша стал прокалывать дыры в подошве.
— Мы к тебе, Степан, по делу, — сказал Речинов.
— Ну, сказывай. — Степаном оказался тот, что снаряжал патроны.
— Дом у тебя без толку пустует. — Оба брата подняли головы и, как показалось Грише, недружелюбно поглядели на председателя. — Сдал бы ты его в аренду геологической партии на лето.
— Кому это? — спросил Степан.
— Да вот ему, начальнику партии. Дом-то зря разваливается.
— Не ты строил, не тебе и жалеть.
— Так-то оно верно, — согласился Речинов. — Да ты о людях подумай. Им дом нужен. Для пользы будет.
— Кому польза?
— Мы вам за аренду хорошо заплатим, — решил вмешаться в разговор Павел Осипович. — И дом отремонтируем: окна вставим, щели законопатим…
«Видно, хозяева мужики зажимистые», — подумал он про себя.
— Нам в том доме не жить. И этого за глаза.
— Ну так и дело с концом, — быстро проговорил Речинов. — Сразу и решим: сколько вам положить на лето?
— Нисколько не нужно.
— Так-то оно и лучше.
— В дом я никого не пущу. Вот и весь сказ мой.
— Эк, какой ты, — сокрушенно покачал головок Речинов.
Павел Осипович вздохнул:
— Ну что ж, если так, придется в другом месте искать.
