— Прощальный? — спросил Миклош, открыв глаза и взглянув на Катрину, которая тут же торопливо отстранилась.
Она кивнула, не в силах пускаться в объяснения. У нее есть Дэн, и в ее намерения вовсе не входит провести ночь со знойным незнакомцем, чтобы наутро расстаться с ним навсегда. Этот парень — настоящий ходок, у него это на лбу написано, и она, Катрина, чуть не попалась на его удочку. О чем только она думала? Да в том-то и дело, что не думала совсем. Какие только безумства не творят люди на отдыхе!
— Я не такой, — вдруг проговорил Миклош.
Девушка озадаченно сдвинула брови:
— Не какой?
— Не ходок, — пояснил он.
— Я этого не говорила! — тут же возразила Катрина.
— Зато подумала.
— Ты что, умеешь читать мысли? — Катрина отпрянула от него.
— Умею.
— Тогда с какой стати ты спрашивал, где я живу? — высокомерно осведомилась она.
Миклош не сводил с нее глаз. До чего же странный разговор!
— Из вежливости? — предположил он почти неуверенно — как будто не знал, какой ответ предпочитает услышать Катрина, а узнать это мог, только ответив ей.
Катрина выразительно подняла глаза к потолку и повернулась к выходу.
Миклош схватил ее за руку.
— Пожалуйста, — неожиданно услышал он собственный голос. — Пожалуйста… не уходи.
Девушка обернулась. В глазах ее были неуверенность и боль.
Почему она так взвинчена? Неужели его откровенность она сочла ложью. Неужели она боится его?
— Все не так, Катрина Франческа, — мягко проговорил Миклош. — Ты спросила, откуда я это знаю. Хочешь, чтобы я тебе солгал, ведь и так считаешь, что я лгу?
Девушка широко раскрыла глаза. Откуда он…
— Узнал твое второе имя? — закончил за нее Миклош. Не дожидаясь ответа девушки, он встал и сверху вниз поглядел на нее. Потом поднес ее руку к своей груди, прижал к сердцу, притянув к себе Катрину, и, закрыв глаза, что-то едва слышно зашептал.
Катрина заморгала, понимая, что ничего не видит. Все вокруг заволокло туманной дымкой, и ей вдруг стало зябко. Оглядевшись наконец по сторонам, она тихо вскрикнула и отступила на шаг от ограждения, к которому, оказывается, прижималась спиной.
Вокруг был ночной Париж. Они стояли на самой верхней обзорной платформе Эйфелевой башни.
— Отель! — вырвалось у нее. — Отель «Тауэр»!
— Извини, — сказал Миклош, но в голосе его не было ни малейшего намека на раскаяние. — Это моя вина. Я разобрал только слово «tower», а ты ведь хотела оказаться именно здесь. Ты любишь Францию.
Катрина едва успела перевести дух — и вот они уже снова в Лондоне, в тени колонны перед ее отелем.
