— Ты заболела, — безапелляционно заявил Анджей. — Простудилась ночью. У тебя лицо красное, ты ужасно храпишь и разговариваешь во сне. Тебе надо раздеться, принять таблетку, выпить горячего, растереть спину и спать дальше. Мы тебе не позволим умереть в сапогах, ты не кадровый военный.
Хорошо это или плохо, если у человека всегда наготове простое объяснение? Хорошо, если объяснение в мою пользу! — решила Катерина. Вот ведь, не думает, что я заявилась вина пьянее, рухнула спать не раздеваясь и еще храплю на весь дом. Храплю, потому что я пожилая нетрезвая женщина, проблудившая целую ночь, не принесшая своим мужчинам ни крошки хлеба, ни литра молока, ни кочана капусты. Оправдывать меня в такие минуты может только… ангел. Но ведь это ты, Дрюня-Анджей в образе Цапфуэля, стеной стоял по краю моего пути, это через твои мечи, секиры, плети и дубинки мне предстояло пройти, украсившись ранами и кровоподтеками, чтобы до конца дней душа саднила раскаянием.
— Ну да, кажется, я… — Катя начала плести привычные небылицы про поразивший ее недуг и вдруг запнулась, махнула рукой, продолжила невпопад: — Ничего я не заболела. Выпила вчера много. У одной своей знакомой. Много там было странного, я и хватила лишку, чтоб не спятить. У тебя такого не бывало?
— Бывало, конечно! — радостно откликнулся Анджей. Он справился таки с сапогом и свалился на пол в обнимку с каймановой кожей, пахнущей Атлантическими морями. — Москва город такой, знаешь ли… Кого ни встречу здесь — все странные, словно инопланетяне. Сходил вот к однокашнику, думал, за жизнь поговорим, вспомним студенческие годы. А тот, представляешь, сектантом заделался, женился на какой-то хипушке, она нам целый вечер головы морочила, несла околесицу, свечками до небес навоняла. Бывают свечки с наркотиком, а, не знаешь?
— О-о-ой, не могу! — простонала, давясь смешком, Наама. — Это его Агалиарепт[19] к себе зазвал. Буэра[20] ему подсунул, с пути сбить захотел. Зря надеялся! Ангелы — народ твердолобый.
— Ей надо дать поесть! — спохватился Анджей, как всегда, принимая высказывания матери обмана за долгий унылый мяв.
— Сейчас я ее покормлю. И сама поем, — кряхтя, поднялась Катерина со своего покосившегося ложа. Дрюня виновато оглядел диван. — Слушай, а ты его никак поправить не можешь? Я пока сварганю чего-нибудь, а ты тут… — И Катя кивнула на безвинно пострадавшую мебель.
Надо отделаться от Анджея хоть на пару часов и расспросить Нааму о подробностях. История о подозрительных личностях с неудобопроизносимыми именами, от которых демоны возвращаются с перебитым хребтом, тревожила.
