И вот оно наяву перед Катей, дивное виденье — платье, эспри, атласная лента и чистый взгляд дикаря, уверенного, что все идет как должно.
— Вы тоже к Таточке на вечеринку! — рассмеялась незнакомка от души и даже в ладоши захлопала. — Костюм роскошный, — безумица протянула руку и дотронулась до лацкана Катиного пиджака, — и такой точный!
Катерина осторожно скосила глаз, осматривая себя — и наткнулась взглядом на ехидную морду Наамы. Опять ты меня черт те во что обрядила, дьяволица? Так и есть! Старомодный удлиненный пиджак с галуном по шву и старые бриджи в сочетании с ботфортами, выуженными бог весть с каких антресолей (что поделать, вся новая верхняя одежда и обувь погибла в огне, охватившем прихожую) создали поразительный эффект: немодно одетая сорокалетняя тетка превратилась в пиратку с повязкой на глазу, не слишком шикарную, поистаскавшуюся в последнем плаванье, но оттого еще более аутентичную.
— Вы Мэри Рид или Энн Бонни? — радостно поинтересовалась женщина в ретро-бахроме, за которой, судя по всему, Кате придется последовать на вечеринку к неведомой Таточке.
— Если бы ты дрался как мужчина, то тебя бы не повесили, как собаку![4] — внезапно рыкнула Наама.
Незнакомка подняла бровь:
— А, так вы со своим демоном! Извините, я не заметила. Я вообще ужасно рассеянная. Это оттого, что мне кажется: если замечать все, что люди делают и говорят в моем присутствии, можно сойти с ума. — И глаза ее блеснули зеленовато-серебристым блеском подувядшей полыни.
— Извините, — осторожно начала Катерина, — вы Апрель?
— Ну да, это мое прозвище, — качнулось эспри. — А разве мы знакомы?
— Знакомы заочно, — ухмыльнулась Наама. — Лисси ей являлась. Во сне.
— Мой демон? — недоверчиво поинтересовалась Апрель. — Я думала, Лисси без меня уже давно никому не является. Она, — Апрель понизила голос до чисто кухонной интимности, достижимой только в присутствии большого количества продуктов, — говорит, это я навожу на окружающих безумие, а она лишь придает ему божественный вид. — И орудие богини безумия прыснуло девчоночьим смешком. Кате тоже захотелось хихикнуть, прикрыв рот ладонью: божественное безумие на нашей стороне! правое наше дело или неправое — оно непобедимо!
И ледяной иголочкой ткнулось в ребро излучение желтого алмаза с черным зрачком внутри: не раскисай! не поддавайся умноженному обаянию демона безумия и прирожденной сумасбродки! сгоришь!
Гореть я уже горела, подумалось Кате. Мне не понравилось, но опыт, считай, приобрела. Пора испытать этот опыт в боевой обстановке.
