Но Добжанский пошел далее. Он показал, что особи, свободные от вредных мутаций, вовсе не являются самыми адаптивными, или же они адаптивны лишь в узком диапазоне условий среды.
Так возникла известная балансовая концепция генотипа. В ее рамках нет места раз и навсегда заданной норме. Применительно к человеку хорошо известным примером является повсеместная гетерозигстность по летальному гену серповидноклеточности зритроцитов в малярийных районах. Гетерозиготные носители смертельной рецессивной мутации устойчивы к малярии, и летальный ген поддерживается в популяции, несмотря на регулярную гибель гомозиготных по данному гену индивидов. Так вид жертвует частью особей, чтобы сохранить целое.
Страстность в науке, согласно автору концепции «личностного знания» М. Полани, это не просто побочный психологический эффект. Она имеет самостоятельный интеллектуальный характер и неразрывно связана с самой сутью познания, позволяя делать интуитивный выбор фактов из их хаоса.
Добжанскому удалось передать другим страстное убеждение в необходимости всесторонних комплексных исследований эволюционного процесса. Стал афоризмом тезис Добжанского «ничто в биологии не имеет смысла, кроме как в свете эволюции». Конечно, этот тезис можно понимать и оценивать по-разному. Недавно мне встретилось такое видоизменение этого афоризма со стороны цитологов и эмбриологов: «Ничто в эволюции не имеет смысла, кроме как в свете клеточной биологии». И можно задаться, к примеру, вопросом: разве законы Менделя не имеют смысла сами по себе, а лишь только в аспекте эволюции? Мне представляется, и то, и другое.
Изучение наследия Добжанского продолжается. Подготавливается к изданию переписка Добжанского с его учителем Ю.А. Филипченко и с другими биологами и генетиками России, где оставались его младшие коллеги и друзья и куда он порывался поехать, но так и не смог преодолеть «железный занавес». Судьба биологии в советской России оставалась близка Добжанскому. Он принял самое активное участие в критике Лысенко, а также в осмыслении случившегося в СССР погрома генетики. Поскольку западным ученым трудно было поверить в то, что громкие положения новой «мичуринской генетики» построены, по существу, на песке, Добжанекий в 1946 году взял на себя труд перевести на английский книгу Лысенко «Наследственность и ее изменчивость». Затем он публикует спокойную критическую статью о «лысенковской генетике». В то время в СССР уже никакая критика Лысенко не могла появиться. А за перевод на русский язык и распространение этой антилысенковской статьи Добжанского известный генетик В.П. Эфроимсон был изгнан из Харьковского университета. В газете «Правда» от 2 сентября 1947 года появляется статья со словами, что Добжа некий «подвизается теперь в США на поприще клеветы против советских биологов и «задает тон» в этой антисоветской кампании».
