Наверное, он слишком долго молчал, сидя между бесформенных чехлов и пыльного исторического мусора, потому что обрадовался даже ей, хоть Вета никогда не считала себя хорошим собеседником. А сегодня и вовсе истратила весь свой запас слов.
– Хотела сбежать, – резко отозвалась она, напрасно надеясь, что от нее все-таки отстанут или хотя бы дадут поперебирать пыльные листки, чтобы было, куда спрятать глаза. – Но меня поймали и засадили в карцер, как любую нормальную заключенную.
Листки он собрал в стопку и рассовал по папкам с оборванными завязками, спрятал в ящик под витриной, так что и не добраться до них теперь. Безнадежно. Глаза Мира над стеклами очков казались беззащитными.
– Откуда сбежать? – не понял он.
– Из города. Он же у вас такой, не захочет – не отпустит.
Мир моргал, Вета злилась на него за это. Можно подумать, когда вот так лишаешься возможности выбора, лишаешься свободы, то приятно, если на тебя смотрят и глупо моргают.
– Это опять художественная метафора?
– В смысле? – Вета почувствовала себя так же беспомощно, как на первом курсе на занятиях английского. Преподавательница заставляла всех изъясняться только на иностранном, а никто толком не умел этого сделать. Вета путалась в словах, забывала, с чего начала речь, никого не могла дослушать до конца. Так и сейчас – разные языки?
– Новые люди, – напомнила она и про себя решила, что если Мир выбежит из музея с криком: «Сумасшедшая!», то она ничуть не удивится. – Черный храм на окраине. Закрытый город. Который не выпускает меня.
Для нее все это было едино, но Мир только хмурился и не понимал.
– Все, хватит, – махнула рукой Вета. Беседа никак не клеилась, и она слишком устала, чтобы размахивать руками еще.
– Да нет, я все понимаю, кроме того, что он вас не выпустил.
Сумасшедший дом возвращался, бренча бубенцами на шутовских колпаках и вопя во все глотки. А Вета уже понадеялась, что ничего не было. Она забыла о приставучем конфетти и уложила руки перед собой, как примерная ученица на уроке.
– Машина слетела с дороги. – Она хотела бы рассказать о том, как было дождливо, как блестела перед ними дорога, а сзади туманным облаком повис Петербург, как они чуть было не влетели в дерево. Но Вета понимала, что если расскажет, уже завтра начнет жалеть об этом и пойдет классными пятнами, еще только раз увидев Мира.
– Я никогда о таком не слышал.
– А вы должны были? Вам всегда все докладывают?
Мир посмотрел без обиды, поправил очки.
