— Чтобы укрыться от мира? — предположил он.
Ее улыбка стала шире.
— В ваших словах есть зерно истины, но ответ неверный. Попробуйте еще раз.
— Чтобы учить роли?
— Вы совершенно не стараетесь, милорд.
Линвуд шагнул к ней:
— А вы действительно хотите, чтобы я разгадал ваши тайны?
Темнота сгущалась вокруг них, шепча, намекая. Венеция не ответила на его вопрос, но раскрыла еще одну истину о себе:
— Многие пытались, никому это не удалось.
Он улыбнулся, принимая брошенный вызов:
— Вы сказали, что приходите сюда только по ночам и всегда в одиночестве. Здесь нет ни книг, ни записей, ни свечей или фонаря, за исключением того, что вы приносите с собой. Ключевым элементом вашей оранжереи является кушетка, на которой можно с удобством лежать.
— Верно.
— Напрашивается только один вывод. — Он выдержал драматическую паузу. — Вы приходите сюда любоваться звездами.
Ахнув от удивления, Венеция рассмеялась:
— Верно!
— А вы, оказывается, тайный астроном!
— Едва ли. Мне недостает знаний, но я люблю смотреть на звезды, ярко сияющие на небосводе.
Произнеся эти слова, она подняла голову. Линвуд проследил направление ее взгляда, но увидел лишь отражение их лиц и света фонаря в стеклянной крыше. Он потушил фонарь, и оранжерея погрузилась во мрак.
Венеция стояла неподвижно, Линвуд тоже, привыкая к темноте. Когда они снова посмотрели вверх, не увидели стекла, вместо него расстилался черный бархат ночного неба с рассыпанными на нем бриллиантами звезд.
Венеция шумно выдохнула, от восхищения или от того, что до этого задерживала дыхание, Линвуд не знал.
— Разве это неудивительно?! — восторженно воскликнула она.
— Да, — согласился он, имея в виду вовсе не звезды. Было удивительно наблюдать за произошедшей с ней метаморфозой, видеть живую женщину, а не маску, которую она предпочитала являть миру. — Взгляните вон туда, южнее. Это Пегас.
Она склонила голову, и он ощутил прикосновение ее волос и тонкий аромат духов.
— Не вижу.
— Видите квадратную фигуру, образованную четырьмя звездами в основании? — Он показал.
— Теперь да. — В ее голосе слышалась улыбка. — Я смотрела на них долгие годы, но не знала, как они называются.
Они снова замолчали и продолжили наблюдение. Наконец Венеция окинула Линвуда внимательным взглядом, будто оценивая, и стала массировать затекшую шею.
— Есть более удобный способ это делать.
Ему не требовалось смотреть на кушетку, чтобы понять, что она имеет в виду.
— Любоваться звездами, я хочу сказать, — объявила она привычным холодным, непроницаемым тоном, а затем добавила чуть мягче: — Вы же понимаете меня, лорд Линвуд?
