— На мне был плащ, в складках которого я надежно укрыл дневник, прежде чем выйти из кабинета.
— Возможно, брат просто заметил отсутствие какой-то книги на полке.
— Я сдвинул остальные книги так, чтобы не осталось зазора. Кроме того, Клэндон даже не знал о существовании дневника, пока не увидел, как я его забираю.
— Ты не можешь этого утверждать.
— Могу, Венеция.
Он посмотрел на нее в упор.
— Другая книга в твоем книжном шкафу — та, что имеет такое же название, — негромко произнесла она.
Он снял ее с полки и протянул Венеции:
— Это мой дневник.
— Не понимаю.
— Ротерхем был членом одного очень секретного клуба под названием «Орден Волка». Я тоже состою в его рядах.
Она провела пальцами по выгравированным на корешке золотым буквам, задержавшись на слове «Волк».
— А твоя трость с набалдашником в виде волчьей головы?
— Волк — это наш символ. Каждый член ордена обязан ежедневно вести дневник. И каждый прячет его одинаково.
— Одна и та же книга, — прошептала она.
— Обтянутая кожей, сочетающейся с общей цветовой гаммой библиотеки. Писать на ней имя владельца не разрешено, только номер на корешке. Также нам категорически запрещается разглашать любую информацию, связанную с клубом, кому бы то ни было. Ты же знаешь, что за человек был Ротерхем.
— Да.
— Он никогда не рассказал бы о таком Клэндону.
Она закрыла глаза.
— Не могу в это поверить. Роберт никогда бы так не поступил. Отец всегда был добр к нему, признал его своим сыном, представил свету, положил хорошее содержание. Он даже выплатил его карточные долги. Мой брат, конечно, далек от идеала, но убийство… Случившемуся должно найтись иное объяснение. — Она посмотрела на дневник Ротерхема. — Ты его читал?
— Я не особо продвинулся, — процедил Линвуд сквозь зубы. — Негодяй часто излагает свои фантазии, в которых фигурирует моя сестра.
Венеция побледнела.
— Возможно, за несколько дней до смерти он упоминал о чем-то, что может дать нам подсказку.
— Ты права, — кивнул Линвуд.
— Я прочту дневник, Френсис.
Линвуд посмотрел на нее, испытывая огромную благодарность за то, что она предложила это.
— Я не хотел бы, чтобы ты через это прошла, — негромко произнес он.
— Но мне нужно знать. Мэриэнн — твоя сестра, а Роберт — мой брат.
Он согласно кивнул, признавая справедливость ее слов.
— Мы прочтем его вместе.
У Венеции внутри все обмерло, к горлу подступала тошнота, когда они с Линвудом, сидя на диване, читали написанные Ротерхемом слова. Он ведь ее Отец. Линвуду чтение дневника давалось с еще большим трудом.
