Подошел к жене:
— Не думал, что ты станешь дожидаться меня. Собрание затянулось.
— В самом деле? — убийственным тоном, от которого у Линвуда кровь застыла в жилах, произнесла Венеция.
— Что случилось? — спросил он, подходя к ней вплотную.
— Мэриэнн приезжала днем.
— Вот как, — прошептал он.
— Рассказала, что с ней сделал Ротерхем.
— Тогда ты не можешь не понимать, почему я не сообщил тебе об этом.
— Да, понимаю.
— Рад это слышать.
— Ты лгал мне.
— Я никогда не лгал тебе, Венеция.
— Разве нет?
— Нет.
— Чем ты можешь поклясться, Френсис?
— Чем скажешь.
— Моей жизнью? Или жизнью Ротерхема, возможно?
— О чем ты говоришь!
Она указала глазами на стол. Линвуд увидел дневник Ротерхема, который он забрал из его кабинета в ночь убийства.
— Да, вижу.
— И я тоже вижу. Наконец-то. Это дневник Ротерхема. Как ты, наверное, потешался надо мной, заставляя верить в свою невиновность! Смеялся над моей наивностью. И твои родители тоже. Твое актерское мастерство многократно превзошло мое.
— Все не так, как ты думаешь. Я могу объяснить присутствие у меня этой вещи.
— Точно также, как объяснить убийство Ротерхема? Или ты намерен дальше обманывать меня, ведя изощренную игру?
Линвуд плотно сжал губы.
— Наша игра давно окончена. Но даже тогда я не обманывал тебя.
— Возможно, и нет. Ты педантично следовал правилам. Лишь тщательно подбирал слова, разрабатывал хитроумную тактику.
— Впервые в жизни не делал ничего подобного.
— Нет? Поклявшись говорить мне правду или безмолвствовать, ты хранил молчание вместо того, чтобы защищаться. Я считаю это хитроумной тактикой. — Она горько рассмеялась. — Неудивительно, что ты никогда не отрицал свою вину, даже когда мы оставались наедине. Какой же я была дурой! Верила, что ты кого-то выгораживаешь. — С ее губ сорвался еще один нервный смешок, в глазах стояли слезы. — А все оказалось… несколько не таким, как я думала. Ты убил Ротерхема, защищая честь Мэриэнн.
— Венеция!
— А знаешь, что во всем этом самое ужасное, Френсис? Если бы ты с самого начала был откровенен со мной и признался в убийстве, мне было бы все равно. — Слезы потекли по ее щекам, но она смахнула их быстрым, нервным движением. — Ты сделал из меня дуру.
— Ты ошибаешься, Венеция.
Линвуд подошел к ней, намереваясь обнять, но она оттолкнула его руки и хотела отвернуться, однако он схватил ее в охапку и заставил посмотреть себе в глаза.
— Я не убивал Ротерхема. Клянусь тебе.
В тишине комнаты слова прозвучали особенно громко. За окном бушевала непогода, лил дождь, завывал ветер, раскачивая занавески и заставляя трепетать пламя свечей, от которого на лице у Линвуда появлялись опасные тени.
