Рейзби посмотрел на свою чашку.
— А не лучше ли вам уехать? Залечь на дно в деревне на несколько месяцев, пока слухи не поутихнут? У меня есть охотничий домик в Шотландии, которым вы можете воспользоваться, когда захотите.
— Спасибо, Рейзби, но ты знаешь, я не стану этого делать.
— Увы, да, — угрюмо согласился тот.
— Мы намерены опровергнуть скандальные слухи.
Кивнув, Рейзби сделал глоток кофе.
— Найдется множество людей, считающих, что Ротерхем получил по заслугам.
Рейзби посмотрел в глаза Линвуда, без слов передавая завуалированное послание. Линвуд никак не отреагировал на слова друга, хотя сердце его дрогнуло.
Послышался шорох шелка, и, подняв голову, он увидел стоящую на пороге спальни Венецию. Оставалось только гадать, как много из их разговора она услышала.
— Леди Линвуд, — пробормотал Рейзби, отставляя чашку. Мужчины поднялись, но поклонился только Рейзби. — Прошу прощения за столь ранний визит. Я не хотел причинять вам неудобств.
— Ваш визит не доставил никаких неудобств, Рейзби. Вы всегда желанный гость в этом доме, — с достоинством, не уступающим герцогине, произнесла Венеция. Однако в ее голосе слышалась некая прохладца.
— Вы очень добры, но мне пора идти. Леди Линвуд… Линвуд. — Поклонившись, Рейзби посмотрел на приятеля. — Если изменишь решение касательно охотничьего домика…
Похлопав Линвуда по плечу, Рейзби вышел, а Венеция уселась в кресло, которое он освободил. Помолчав немного, она произнесла:
— Я слышала, что он сказал о Ротерхеме.
Линвуд ждал.
— Он считает тебя виновным.
— Да.
— Но продолжает называться твоим другом.
В глазах Линвуда вспыхнуло пламя.
— Весь Лондон полагает, что я убил герцога и вышел сухим из воды. Так будет всегда.
— Нет, если найдут настоящего убийцу.
Он напряженно сжал челюсти и посмотрел вдаль враз потемневшим взглядом.
— Вот только ты этого не хочешь, не так ли? — чуть слышно добавила Венеция.
Он посмотрел на нее так, будто сумел проникнуть в самую душу.
— Нет, — наконец признал он. — Не хочу.
Признание повисло между ними в воздухе.
— Зачем тебе защищать его?
— Я не его защищаю.
— Кого же тогда?
Он лишь покачал головой:
— Это не мой секрет, поэтому я не могу раскрыть его тебе, Венеция. Я дал клятву неразглашения и намерен сдержать ее, как и все свои клятвы.
В тишине комнаты будто снова зазвучали принесенные им брачные обеты, а еще данное ранее обещание: «Клянемся говорить правду или безмолвствовать».
— Я знаю. Именно так я и догадалась, что ты невиновен.
