— Как скажете, босс, — ответил он. — Omerta, закон молчания, как они говорят на Сицилии. Закон молчания. Но если вам понадобится моя помощь…
— Спасибо, — сказал Деймон. — Все будет в порядке.
Деймон нашел номер телефона продюсера Натана Брауна и позвонил ему. Ему пришлось долго ожидать у телефона.
— Прошу прощения, что заставляю вас ждать, мистер Деймон, — сказала секретарша, когда он назвал себя. У нее был расстроенный голос, и казалось, она готова разразиться слезами. — В это утро… Звонят со всего мира. Можете себе представить, что у нас делается. Даю вам мистера Брауна.
На линии раздалось несколько щелчков, и появился мистер Браун.
— Последние его слова были о вас, — произнес он. — Морис сказал мне: «Как раз перед ленчем я встретил прекрасного старого друга. Это счастливое предзнаменование. Роджер Деймон, вы должны его знать…» И, прежде чем я успел ответить, он закачался на стуле, и это было просто ужасно. Я не успел броситься к нему на помощь, он рухнул на пол. В ресторане внезапно стало тихо, как в могиле, вероятно, официант вызвал скорую помощь, потому что ее сирена раздалась как будто через несколько секунд, хотя это было не так. Я потерял представление о времени. Врачи со скорой делали все, что могли, но все было тщетно, и они забрали его. Ужасная потеря для всех нас… Такой прекрасный, такой талантливый человек…
— Кто занимается похоронами? — По пути в контору Деймон с трудом сдерживал нервы и сейчас говорил подчеркнуто бесстрастно.
— Когда после больницы я пришел к себе, все уже было кончено, — сказал Браун. — Я решил рискнуть и набрал его номер в Лондоне. Ответила женщина. Я не знал, кто она, то ли жена, то ли родственница, и спросил ее об этом, она сказала, что друг Мориса, очень близкий друг, и что, как она знает, Морис хотел быть похороненным в Англии. Я записал ее имя. Сейчас скажу вам номер телефона. Возможно, вы захотите позвонить ей.
— Захочу. Так кто занимается похоронами?
— Я, — сказал Браун. — Во всяком случае, пытаюсь. Это так сложно. — Голос у него был усталый и растерянный. Он ждал, что начнутся репетиции, а вместо этого очутился перед упавшим занавесом, за которым скрывалась вечная ночь. — Не захотите ли вы взглянуть на тело? Оно в…
— Нет, — сказал Деймон.
Мысли о том, что Морис мертв, уже было более чем достаточно, он не хотел сталкиваться с холодным доказательством этого. Его друг ныне был воспоминанием, которое хранилось в тайниках памяти, он не мог представить себе, как можно в одиночестве ехать к той женщине, которая отвечала по телефону из его жилища в Лондоне и которой сейчас Морис, живший с ней, будет принадлежать целиком и полностью, так же, как ему целиком и полностью принадлежала память о женщине, давным-давно утонувшей в водах Ирландского моря. И слишком жестоко было бы заставить ее встречаться со старым американским другом, который может разрушить и уничтожить историю прошлой жизни покойного, которую она, возможно, и не хотела слышать.
