– Мадемуазель Мари… Мадемуазель Гортензия… вы прекрасно читаете стихи Шекспира, но ваша сестра права, найдите что-то более подходящее для вашего юного возраста.
Я не сдавалась:
– Что вы посоветуете, герцог?
Мари снова вмешалась:
– Я вам, сестра, подскажу. Герцог, когда вы намерены ехать в Экс?
– Через несколько дней, как только завершу еще одно срочное дело.
– Поцелуйте за нас племянников.
В карете я сидела мрачней тучи.
– Ну, и что ты бесишься?
– Он почти узнал меня, Мари!
– А если бы узнал без почти? Ну, объясни, на что ты рассчитывала, читая ему Шекспира, что он вспомнит Анну де Плесси? Вспомнил – и что? Как ты ему объяснишь, что это ты и есть, что это ты восемнадцать лет назад в облике блондинки лет двадцати крутила с ним роман?
Я сникла, Мари права, во всем права. А та продолжила возмущаться:
– Как могло Арману прийти в голову снова отправить тебя сюда, да еще и в облике Гортензии?!
– А если бы я снова была Анной де Плесси?
– Еще хуже. Ты знаешь, что такое не меняться с годами? Когда приходится каждые десять-пятнадцать лет исчезать и снова появляться в другом облике?
Она никогда не жаловалась на трудности жизни в своем качестве, но меня мало заботили эти трудности, зато вдруг осенило:
– А если я его очарую в этом облике?
– Анна, очнись! Ты сестра его умершей жены, племянница кардинала, ни дядюшка, ни король не допустят такого мезальянса. У кардинала на тебя, вернее на Гортензию, определенные виды, не думаешь же ты, что он позволит племяннице выйти замуж за Меркера?
– Но Лауре же позволил?
– Это был первый шаг, понимаешь, только из-за знатности рода. Теперь у Мазарини есть куда больше, чем было тогда, когда Лаура выходила за наследника Вандомов.
– Я не собираюсь за него замуж, – сердито буркнула я.
– Еще лучше. Намерена снова стать его любовницей? Но в прошлый раз ты была вольной птицей и взрослой девушкой. А сейчас кардинал слишком дорожит невинностью и репутацией любимой племянницы, чтобы не свернуть шею и Меркеру, и тебе, если вы что-то натворите.
– Я могу просто исчезнуть и стать его любовницей в Эксе.
Мари только отмахнулась:
– Герцог мечтает о кардинальской шапке, думаешь, он настолько безумен, чтобы променять все, что у него есть и на что надеется для своих сыновей, ради нескольких страстных ночей даже с очень красивой женщиной? Анна, не скажу, что он быстро забыл тебя тогда, но ведь забыл же. И на нашей Лауре по любви женился, понимаешь?
Она опускала и опускала меня с небес на землю, доказывая, что ничего хуже, чем закрутить новый роман с Людовиком де Меркером, я сделать не могу. Она была права, тысячу раз права, но как же мне хотелось вернуть блеск в голубые глаза, снова и снова слышать его волнующий голос!
