Она пошла к тому, к золотому, пересекая огромный, ставший безбрежным океаном световой круг на черной земле…
— Ты чего? — спросил он удивленно, пряча гитару за спину. — Чего ты?
Она не успела подойти к нему вплотную. То ли его просто испугало ее лицо, то ли она стала похожа на Дюк, и он понял, что она его может ударить! Он отступил, а правой свободной рукой толкнул ее в плечо. Удар оказался сильным для Юльки, и она, с отчаянием успев подумать о том, какая все-таки она, черт ее побери, легкая, отлетела к самому фонарному столбу, ударилась об него, снова поранив разбитый локоть… Она оттолкнулась от столба и снова под недоумевающие крики мальчишек пошла на золотого.
— Ты знаешь! — сказала она ему звенящим тонким голосом. — Я тебя поближе рассмотрела, и ты мне не понравился!
На этот раз он толкнул ее еще сильнее.
— Бешеная! Вот бешеная! Чего привязалась?
Она от его удара снова отлетела в сторону, снова проклиная себя за то, что она такая легкая и слабая.
Сверху из окошка добрая ведьма с кипятком закричала:
— Девочку избивают! Хулиганье!
Но Юлька все-таки поднялась раньше, чем разбежались мальчишки, и прежде, чем из подъезда дома выбежали к ней какие-то люди.
— Это не м-меня избивали, — сказала им Юлька. — Это я избивала. Я п-первая!
Ей не поверили, подобрали ее аэрофлотную сумку и проводили до самых дверей квартиры…
Рояль за день устал от тишины. Он принял принесенные Юлькой звуки скрип старого паркета под ногами и щелчок выключателя — приветливо и радостно. Эхо в нем не умолкало долго и долго жило в самой Юльке, как будто в Юлькиной груди задели белый клавиш. Она вспомнила, как сердито встречал рояль Дюк, когда та небрежно швыряла на него аэрофлотную сумку. Рояль ждал именно ее, Юльку, ждал долго. Может быть, с того самого дня, когда она совсем маленькой слушала его голос, а за спиной ее были руки отца, готовые в любую секунду поддержать ее, если ей вдруг вздумается плюхнуться с дивана. А за окном было солнце, и голубое озеро, и далекий зеленый холм с Юлькиным домом под красной крышей… От кого пришла к Юльке музыка, жившая в ее сердце? От отца или от деда? Или от Егора Витановича, убитого под Черниговом?
Юлька на цыпочках пошла через комнату к роялю и тут же наткнулась на упакованный и закрытый на все замки чемодан.
— Пошел ты к черту! — сказала ему Юлька и заплакала…
Она осторожно переоделась. Она продолжала двигаться по комнате осторожно, на цыпочках, боясь дотронуться до вещей, к которым, конечно же, прикасался дед, — точно она могла причинить им боль своим неосторожным прикосновением.
