Однако скала была крута, как стена дома, и гладка, словно лист стекла. Дым-Угрюм как мог карабкался и взобрался довольно высоко, но затем передние ноги его соскользнули, и он покатился вниз, а с ним – и я. Как ни ему, ни мне удалось не убиться, могу приписать лишь той же темной силе, что превратила коня в эдакое чудовище, которым он стал.
«И вот, – подумал я, – Дым-Угрюму не удалось, и я теперь из-за него лишусь головы».
Но не успел я дух перевести, как конь фыркнул, взрыл копытом землю и снова кинулся на приступ.
На сей раз поднялся он выше – и наверняка бы выскочил на вершину, да подвернулась передняя нога, и мы вновь кубарем покатились с горы. «Опять неудача», – подумал я, однако Дым-Угрюм так легко не сдавался. Миг спустя он был уже на ногах, рыл землю и фыркал, после чего ринулся вперед сызнова, и от копыт его ввысь летели плевки камней. И вот теперь он не поскользнулся и не оступился, а выскочил на самую вершину. А там ударил в голову тролля копытами, я же перекинул принцессу через луку золотого седла, и мы поскакали вниз.
Здесь бы моей истории и завершиться. Я сделал все, как велено. Спас королевскую дочку, и мне по праву вроде как причиталась ее рука. Как говорится, жить бы да жить долго и счастливо. По праву, все должно было случиться так, будь господа так же честны и справедливы, как ожидается от их слуг. Но к исходу третьего дня, когда Дым-Угрюм и я вернулись с королевской дочерью, и конь предпочел внести нас прямо в тронный зал, король успел хорошенько подумать. Ему хватило времени пересмотреть слово, поспешно данное простому свеченосцу, и не без помощи советчиков своих он принялся выкручиваться.
Ибо, вернувшись, я напомнил ему про обещание, им данное – руку его дочери, – и убедился, что король хитер стал и коварен.
– Ты меня понял неправильно, – заявил он. – Как же могу я выдать свою единственную дочь за прислужника? Если он, то есть, не докажет, что он не простой слуга?
«Что же это? – задумался я. – С какой это стати того, что мы с Дым-Угрюмом только что совершили, спасли ее, – вдруг мало, хотя другим не удавалось и это?»
Но король не обратил внимания на то, как я на него смотрел: он был занят – слушал, что шепчут ему советчики, запоминал и твердил мне.
Нужно, говорил он, выполнить три задания. Сначала мне следует в его темном дворце заставить сиять солнце, чьи лучи не пропускает гора. Мало того: я должен найти для его дочери такого же скакуна, как мой Дым-Угрюм, – это станет свадебным ей подарком. В-третьих же… но тут я уже перестал слушать его, и повторил бы, в чем состоит третье задание, с немалым затруднением.
