— Надо полагать, — схитрил Валерий. Выбирая наказание, суд учтет неопытность обвиняемой. Но как раз поэтому ей запретят работать оператором. И правильно. Не всегда же взрывы кончаются так… Впрочем, об этом ни слова. Пусть обвиняемая успокоится… Теперь самое время.
— Кстати, если не ошибаюсь, вы говорили, что взрыв произошел очень скоро, сразу, как вы открыли вентиль… (это не очень «кстати», но ничего, сойдет).
— Нет, — она покачала головой. — Я успела закрыть оба вентиля, подошла к столу, взяла журнал…
— И температуру успели заметить?
— А как же! Все было по инструкции: температура сперва снизилась, потом стала повышаться.
— Не может быть! — не удержался Валерий. Вентили можно спутать, это бывает с каждым. Положишь спички в левый карман, а ищешь в правом. Но температура… Если бы температура понизилась, взрыва не было бы. Значит, она говорит неправду. Впрочем, еще одна проверка…
— Вы успели сделать запись в журнале? (он отлично знает: записи нет). Тогда, заметив ошибку, она растерялась. Конечно, у нее не хватило выдержки в такой момент делать в журнале фиктивную запись…
— Нет, я не успела…
Ясно. Сошлется на взрыв.
— Помешал взрыв?
— Не совсем… — она покраснела. — Я как — то так… задумалась. А потом это… и я испугалась.
Валерий не смог скрыть недоверчивую улыбку. Сразу почувствовал — зря, но было поздно.
Лицо у нее сразу замкнулось, потеряло выражение.
Будто кто — то задернул между ними тяжелую штору.
Нет, повторяла она. Нет, не помнит. Нет, не знает. Нет, не слышала. Левая задвижка, и все.
Штора. Попробуй раздвинь. Неужели один человек не может объяснить другому. Ведь ничего плохого он ей не желает. Даже больше, в сущности, он хочет ей помочь. Все это так, а сумей убедить…
Он пробовал. Многословно и путано, оперируя юридическими терминами, он доказывал, что еще ничего не известно. Что суд учтет все моменты: как объективные, так и субъективные. Что граница между небрежностью и казусом трудно различима…
— Можно уйти? — спросила она.
— Да, пожалуйста, — он вздохнул с облегчением.
Она дошла до двери, взялась за ручку и остановилась. Кто знает, о чем она думала. Может быть, ей казалось, что именно сейчас решается ее судьба. Еще есть возможность вернуться и заставить этого человека поверить, что она не виновата. А, может быть, ей просто было трудно переступить порог и остаться одной.
Время тянулось так долго, что Валерий подумал — не всерьез, но подумал: «А если она не виновата?»
* * *
