— Вы знаете, кто похитил Пашку?
— Нет.
— А где его могут держать, вы хотя бы предполагаете?
— Нет.
— Так какого хрена, вы тогда заявляете, что вытащите его?!
— Погоди, Витя, — Панфилов размял сигарету и, щелкнув зажигалкой, затянулся так, что хватило бы на троих. — Кажется, я догадываюсь, кто мог это сделать. Немец этот, божий одуванчик. Больше не кому.
— Какой немец? — растерялся Виктор Игоревич. — При чем тут немец?
Когда Алексей рассказал о визите престарелого коммерсанта и о странных намеках переводчика, я не выдержала:
— Да что у вас за земля такая, что на нее как мухи на… всякая дрянь слетается? — А потом обратилась к Зацепину: — Может, ваш прадед припрятал здесь какой-нибудь клад? Куда ведет потайной ход под вашим музеем?
— Вы знаете про ход? — брови Зацепина поползли вверх.
— Не только знаю, я в него даже ноги спускала, когда…
И тут я прокляла свой длинный язык, потому что Алексей Михайлович развернулся ко мне всем телом:
— Вы хотите сказать, что могли убежать с моим сыном через потайной ход, а вместо этого вручили его похитителям, перевязанного голубой ленточкой? Сколько тебе заплатили, дрянь?!
— Погоди, Леша… — историк придержал готового сорваться с места Панфилова. — Думаю, ты ошибаешься. Если бы ей заплатили, то она могла проделать все гораздо чище и остаться вне подозрений. Такая возможность у нее была, и не раз. Думаю, что после утренних событий у Ники просто сдали нервы. И она повела себя неадекватно. Прости, но я с самого начала говорил тебе, что женщина-телохранитель — это как домашняя кошка в лесу. Чуть что — сразу на дерево.
Я промолчала. Пусть говорит, что хочет. Пусть мешает меня с грязью, обвиняя разом в трусости и идиотизме. Тем более что я и впрямь чувствую себя круглой доверчивой идиоткой. Ничего, я вытерплю. Я должна вытерпеть эти несколько дней. А вот потом…
— Кажется, у моей жены осталась визитка этого Штольца — переводчика, — Панфилов медленно приходил в себя после вспышки. — Я поеду и постараюсь с ними связаться. Но если только с Пашкой что-нибудь…
Он бросил на меня испепеляющий взгляд, но снова был остановлен Зацепиным:
— Успокойся, Леша. Ты же помнишь, что передала тебе Ника? Что его не тронут, пока ты не отдашь Иловскому свой участок. Но ты же все равно не собирался отдавать! Так что Пашке скорее всего ничего не грозит.
— Вот именно, что «скорее всего», — прошипел Панфилов. — Ладно, я поехал. Будем надеяться, что Саша не выкинула визитку.
— А милиция… — пробормотала я вслед.
