Твой Франц
Прага, приблизительно начало 1908
Милая, уже в бюро на фоне музыки пишущих машинок, в спешке и с грандиозными ошибками. Мне бы уже давным-давно следовало поблагодарить Тебя за Твое письмо, и опять я теперь слишком запаздываю. Но я думаю, что Ты меня раз и навсегда простила за подобные вещи, потому что когда у меня дела хороши, уж тогда я пишу — прошло уже много времени, в течение которого я в этом не нуждался — впрочем, медленно. И так как Ты по-доброму обошлась со мной в своем письме, Ты все же упустила сделать мне комплимент по поводу моей энергии, с которой я столь охотно пожелал засунуть свою голову в почву какой-нибудь улицы и не вытаскивать её. Прежде, хотя бы в паузах, я все-таки жил вполне легально, потому что в обычное время не слишком трудно сконструировать для себя носилки, которые чувствуют себя несомыми над улицей добрыми духами. Затем поломка (тут я хотел продолжать писать, но было уже восемь с четвертью и я пошел домой), а потом деревяшка переламывается, напрочь при весьма скверной погоде, поэтому останавливается на шоссе, уже невозможно восстановиться и еще далеко до таинственного города, к которому устремлялись. Позволь мне вот такую историю натянуть над собой, как больной натягивает на себя шали и одеяла.
Написано это уже давным-давно, а тут, милая, пришло Твое письмо.
Позволь теперь третье начало, быть может, с третьего раза возбуждение, чрезмерно раздраженное дитя все-таки сможет успокоиться. Не правда ли, сейчас мы разместимся под знаменем этих трех написаний — голубым, коричневым, черным — выскажемся вместе и обратим внимание на то, как совпадает каждое слово: "Жизнь отвратительна". Ладно, она отвратительна, но это уже не так плохо, это ясно высказано обоими, потому что чувство, разрывавшее одного, подтолкнет другого, остановленное им, распадается, и уверенно говорят: "Как замечательно она сказала "Жизнь отвратительна" и при этом топнула ногой". Жизнь печальна, но все же печально алеет, и так ли уж далекая полная жизни печаль от счастья?
Ты знаешь, у меня ужасная неделя, в бюро чрезвычайно много работы, возможно, так теперь будет постоянно, нужно ведь заработать себе могилу, и даже добиться еще кое-чего, о чем я скажу Тебе когда-нибудь позже, короче говоря, меня гоняют кругами как дикого зверя, да и тут оказываюсь вовсе не я — настолько усталым себя чувствую. Прошлую неделю я в самом деле подходил тем улочкам, на которых живут, и которые я называю "первые шаги для самоубийц", потому что все эти улицы выводят к реке, там стоит мост, и на другом берегу — Бельведер, холм и сады, собираются соорудить туннель, чтобы благодаря этому можно было прогуливаться улицами, через мост, под Бельведером. А пока что стоит каркас моста, улица ведет к реке. Но все это просто шутка, потому что всегда гораздо лучше, благодаря которой всегда остается прекрасная возможность через мост взойти на Бельведер, как через реку — в небо.
