Зейн качает головой, недоверчиво улыбаясь.
— Звучит круто. Это правда замечательно, Виолетт. Сколько книг ты уже написала?
— Пять. — Я вожусь с ниткой, торчащей на подоле моей рубашки.
— У меня вроде как перерыв сейчас. Раньше на меня оказывали большое давление, чтобы выпускать книги. Думаю, что в какой-то мере я перегорела. Так что теперь у меня небольшая передышка.
Я подавляю в себе желание похвастаться перед Зейном тем, сколько книг я продала, появлением веб-сайтов и видео, посвященных моей серии книг «Изменяя время». Люди не только покупают мои книги, они их обсуждают, зацикливаются на персонажах. И постоянно забрасывают меня вопросами о том, когда выйдет следующая книга.
— Так почему твоя мама была такой скрытной по этому поводу? — интересуется Зейн, похлопывая меня по ноге, чтобы привлечь мое внимание. — Я скорее бы мог предположить, что у нее есть наклейка на бампер со словами «Моя дочь — известный писатель».
Я усмехаюсь.
— Я не известная! И… никто не знает, что я пишу, кроме нее и Лорен. Я использую псевдоним.
— Почему?
— Я не знаю. Думаю, я немного чудачка в этом деле. Я не хочу, чтобы мое имя всплыло в интернете. Я даже не пользуюсь Фейсбуком. Мне не нравится мысль о том, что дети из школы будут осуждать мою работу. Они задразнят меня до чертиков. В Хайден Кове живут настоящие сучки.
Зейн начинает смеяться.
— Какой у тебя псевдоним? — хочет он знать.
Я слегка съеживаюсь.
— Элизабет Банни. Элизабет — это мое второе имя. А Банни… ну, кролики, они милые.
Он наклоняет голову в сторону, проводя рукой по губам.
— Неравнодушна к кроликам?
Я на все сто процентов уверена, что он имеет в виду кроликов на моем нижнем белье. Я неловко ерзаю на своем месте.
— Давай сменим тему разговора, — говорю я. — Э-э… давай, поговорим о твоей маме? Где она?
Зейн откидывается назад. Его улыбка все еще играет на губах, но веселость исчезла.
— Она умерла, — говорит он, как ни в чем не бывало.
Молодец, Виолетт. Хороший способ всколыхнуть плохие воспоминания.
— Мне жаль, — говорю я приглушенным голосом.
Он оглядывается и замечает мое покаянное выражение лица. Он тянется и сжимает мою руку.
— Не надо. Это произошло очень давно. Когда она была жива, я едва помнил ее.
Я исподтишка изучаю его лицо, чтобы определить настроение.
— Что произошло, если ты не против такого вопроса?
— У нее была параноидальная шизофрения. Большую часть времени она не жила с нами. — Взгляд Зейна направлен в никуда.
— Я помню, как проведывал ее в разных заведениях. Когда она возвращалась домой, она запиралась в ванной и просто плакала, кричала часами. Когда я был совсем маленьким, я… я стоял снаружи, и просто слушал, как она разговаривала сама с собой. Я думал, что, возможно, она знала, что я стоял там, составляя ей компанию.
